Шаррон Пенман "Солнце в зените". Сомерсет на суде. Часть 1

[Roksan de Clare]

Личное

Не прошло и три года) Если честно, то суд над Сомерсетом внезапно дал вдохновение для моей главной темы. Но об этом потом

Бета:  wendellin
Май 1471

Сомерсет оглядел зал, поспешно превращенный в судебную палату. Она уже наполнялась людьми: другими узниками, солдатами, йоркистскими лордами, любопытствующими и жаждущими возмездия. Он проявлял к ним не больше интереса, чем к самому судилищу. Он мог слышать, как рядом с ним ругался Трешем. С тех пор как йорксистские солдаты обратили святое убежище в тюрьму, он беспрерывно ругал Эдуарда Йорка, не прекращая даже сейчас. Сомерсет резко отвернулся, ощущая жалостливое презрение. Он не понимал, как Трешем мог ожидать иного. Он только лишь задавался вопросом, ззачем Йоркам вообще понадобилось затевать этот процесс. Это до некоторой степени удивило его; когда солдаты пришли за ними, он думал, что их вытащат за пределы аббатства и тут же прикончат. От внезапно пришедшей к нему мысли перехватило дыхание. Человек, признанный виновным в государственной измене подлежит потрошению перед исполнением приговора: его вешают, но срезают веревку, пока он еще жив, его кастрируют, из его живота вырывают внутренности, и и сжигают на его глазах, смерть откладывали до момента, пока тело больше не могло выдержать мучений. Возможно, ради этого Йорки затеяли судилище? Холодный пот потек по ребрам. Смерти он не боялся: при нынешнем томлении духа и души он думал, что будет даже рад ей. Но умереть такой смертью! Он не смог сдержать дрожь и надеялся, что никто не заметил. Его внимание привлек новоприбывший, только что вошедший в зал, эффектный молодой человек, чьи светлые волосы сияли на солнце, одетый в рыжеватый бархатный дублет с разрезанными рукавами и сатиновой подкладкой изумрудного цвета, на обтянутую в шелк ногу он горделиво надел украшенное драгоценными камнями доказательство принадлежности к самой, что ни на есть привилегированной элите – Рыцарям подвязки. Когда он повернулся, чтобы ответить на остроумную реплику товарища, на его пальцах сверкнули кольца, он засмеялся, показывая белые зубы, явно осознавая, какой фурор произвел в зале своей внешностью. Сомерсет внезапно осознал, что наблюдает за герцогом Кларенсом, и зашипел сквозь зубы. Он уставился на Кларенса с непознанной ненавистью, которую он испытывал ранее лишь раз в жизни, когда два дня назад он оказался в ловушке между людьми Глостера и Йорка и должен был наблюдать, как гибнут его люди, потому что Венлок их предал.
- Трусливый, самовлюбленный ублюдок! - выплюнул ругательство Одли. – Считает, что убийство мальчика делает ему честь?
Сомерсет медленно покачал головой. Первый всплеск ненависти угасал; снова он почувствовал оцепенение, и обрадовался этому отсутствию эмоций, которое позволит ему смотреть на плаху с равнодушием и встретить смерть с презрением; такую даже смерть, которую, как он теперь опасался, Йорки им уготовили.
- Как думаешь, Хамфри, Кларенс имеет хоть какие-либо представления о чести? – спросил он устало. – Для Кларенса не существует никого, кроме Кларенса, и что мне совершенно непонятно, как в своем двуличии ему удается так преуспевать.
Он внезапно напрягся: на мгновение ему послышалось, что в зале прозвучал женский голос, английский с гортанным акцентом: «Кларенс дурак, но до поры ему необыкновенно везет».
Как же она была права, его госпожа. Он сглотнул, быстро прикрыв глаза. «Все в твоих руках», - говорила она. Она доверяла ему. Она доверяла ему, а он ее подвел. Никогда бы не смог он взглянуть ей в глаза – ни в этой жизни, ни в другой - и сообщить, что ее сын мертв. Раздался шум – он услышал имя Глостера и, с первым слабым проблеском любопытства, повернулся на звук. Иисусе, такой молодой! Такова была его первая мысль, ибо в те часы, когда он узнал о смерти принца, он, наконец, осознал, что пыталась сказать ему Маргарита: какой же это юный, семнадцать лет. Теперь он смотрел на Глостера, этого мальчика, который был почти ровесником убитому принцу, который должен был приговорить его к смертной казни. Темноволосый, сосредоточенный, хрупкого телосложения, он мало походил на светловолосого здоровяка – именно таким запомнил Сомерсет Эдуарда Йорка. Эдвард был мечом Йорков, Солнцем в зените. Сомерсету приходилось признавать: если бы он не видел собственными глазами, какие подвиги на ратном поле совершает Эдуард, то не поверил бы. А Кларенс… Кларенс перебежчик, дважды клятвоотступник, который, как и сказал Одли, стал причиной смерти мальчика. Глостер, однако, был темной лошадкой. Все, что Сомерсет знал о парне, говорило в его пользу: он был очень предан своему брату, его мужество не вызывало сомнений. Повинуясь порыву, он двинулся вперед. Солдаты тут же преградили ему путь. Он не слишком галантно был отброшен назад, а его рука скручена за спиной. Ричард, заметив, поднял руку. Пленившие Сомерсета неохотно отступили – он остался один. На мгновение они пересеклись взглядами, а затем Сомерсет преодолел несколько шагов, которые их разделяли.
- Ваша светлость, можете ли вы уделить мне немного внимания?
Ричард заколебался, а потом кивнул. В его глазах не было сочувствия и особой настороженности, но и не было явной враждебности. Не поощряя, он ждал, пока Сомерсет заговорит.
- У вас есть новости о ее милости королеве?
- Ее милость королева в Вестминстере.
Сомерсет проклинал себя за глупость: этого следовало ожидать. Он почти развернулся, чтобы уйти. Однако Ричард, казалось, понял, что был излишне мелочен, поскольку теперь он произнес:
- Я так понимаю, вы имеете в виду Маргариту д'Анжу? Нет, о ней ничего не известно. – Сомерсет, еще чувствуя себя оскорбленным, после первого резкого отказа, намеревался вернуться к своим. Но он так нуждался в известиях.
- Что с нею будет, когда ее найдут? – Он заметил, как Ричард сжал губы.
- Йорки не воюют с женщинами, - холодно сказал он. – Она будет заключена в тюрьму, но с нею не будут дурно обращаться. Если вы боитесь этого, то можете успокоиться.
Сомерсету хотелось ему верить. Только вера так легко не давалась, не сейчас.
- Вы даете слово, милорд?
Он увидел, как сузились глаза парня.
- Я полагал, вы ни во что не ставите слово Йорка, - сказал он не без ехидства. Сомерсет слегка улыбнулся:
- Однако я бы положился на слово Глостера, - сказал он спокойно, а потом улыбнулся тому, что в другой жизни безусловно развлекло бы его, ведь на лице Ричарда отчетливо проступал мысленный конфликт: чувство справедливости боролось с естественной неприязнью и недоверием. – Ваше - имеет ценность, - сказал он наконец, фактически чеканя слова.
- Я даю вам слово, - наконец ответил он и голос его звучал резко.
– Благодарю, милорд Глостер.
Облегчение, которое Сомерсет почувствовал, удивило его самого. Едва ли он действительно полагал, что Эдуард Йоркский будет мстить Маргарите. В звучной фразе Ричарда была не только гордость, но и правда; Сомерсет и сам не считал Йорка способным пролить кровь женщины. И все же… И все же он знал о ненависти Йорка к Маргарите, и теперь нашел утешение в вырванном обещании, данном любимым братом Йорка.
Казалось, Ричард решил, что разговор окончен. Он почти развернулся, когда Сомерсет снова заговорил – его еще кое- что беспокоило, и, понимая чем рискует, он все же сделал это, не заботять о том, что может оскорбить собеседника. С мрачной иронией он думал о приятном чувстве свободы - той свободы, когда нечего терять.
- Что сделают с моим принцем?
Он сразу заметил, что его вопрос задел за живое.
- Его милость король распорядился предоставить ему христианское погребение в аббатстве Святой Девы Марии. Глаза Ричарда были серыми, и такими холодными. - Йорки не оскорбляют мертвых, - бросая вызов Сомерсету, сказал он.
Сомерсет думал, что все чувства его притупились: теперь же он обнаружил, что его еще можно смутить.
- Меня не было в замке Сандал, милорд.
И был зол на себя, за то, что почувствовал необходимость сделать опровержение. Но, по правде говоря, он не одобрял того, что было сделано с телами погибших йоркистов: с издевательствами и глумлением над трупами, отсечением голов людей, доблестно погибших в бою. Он всегда думал, что эта кровавая, бессмысленная затея будет дорого стоить Ланкастерам. Должно быть что-то такое отразилось на его лице, поскольку Ричард удержался от напрашивающегося возражения, припомнив, что если и не он сам был в замке Сандал, то его брат Гарри. Мгновение они смотрели друг на друга. Сомерсет заставил себя собрать остатки былой вежливости, чтобы произнести:
- Благодарю вас за то, что уделили мне время, Ваша Светлость.
- De rien (не за что – фр.), - тихо сказал Ричард, и если в его голосе и прозвучала ирония, то она была совсем иного рода, чем вначале разговора.
Ричард уже уходил. И вот тогда Сомерсет вспомнил.
- Подождите, милорд… Есть еще одна вещь. Я бы хотел просить вас еще об одном одолжении.
- Ничего не могу обещать, милорд Сомерсет, - сразу же сказал Ричард, сказал голосом, ставшим внезапно ледяным.
Сомерсет покачал головой.
- Вы не правильно поняли меня, милорд, - сказал он насмешливо и гордо, но очень-очень устало. - Я прошу не за себя.

запись создана: 28.03.2017 в 00:34

@темы: Richard III, Солнце в зените

Comments

[wendellin]

Ооо, ты героический герой и главы выбираешь прекрасные

Интересно, почему книжки про Мод перевели, а Sunne, которое на порядок лучше, нет?

[Roksan de Clare]

Спасибо))) Там вообще очень "вкусный" кусочек)

Интересно, почему книжки про Мод перевели, а Sunne, которое на порядок лучше, нет?

Вот мне тоже интересен такой выбор. Спрос точно должен бы быть Не, я не против Мод, но можно и потом

[wendellin]

Roksan de Clare, хм, неужели издатели думали, что спрос на Мод выше чем на Ричарда?

А вообще, очень забавно перечитывать Зонне - сейчас воспринимается исключительно как художественное произведение, весьма далекое от исторических реалий.

Кстати, причесать или не надо?

[Roksan de Clare]

wendellin,

хм, неужели издатели думали, что спрос на Мод выше чем на Ричарда?

Вот не знаю, чем руководствовались. От противного? Типа тема не особо раскручена. скптиков не будет. Просто пройдет за женский роман?

А вообще, очень забавно перечитывать Зонне - сейчас воспринимается исключительно как художественное произведение, весьма далекое от исторических реалий.

У меня как возвращение к старым знакомым после далекого (а теперь вообще далекого )))) путешествия.

Кстати, причесать или не надо?

Да! Была бы так благодарна!!!

[wendellin]

Roksan de Clare, я постараюсь в выходные заняться.

[Roksan de Clare]

wendellin,

[wendellin]

Вуаля Придирки по мелочи, как видишь. Наводим белизну на розочки

его сокамерниками

лучше "его пленными товарищами" или "другими узниками";

товарищами по оружию

думаю, здесь имеются ввиду "вооруженные люди", "солдаты" (публика в зале);

Он проявлял к ним не больше интереса, чем к самому себе.

- "... чем к самому судилищу";

ак как йоркси

Так как йорксистские солдаты первые обратили святое убежище в тюрьму,

"С тех пор как йорксистские солдаты обратили святое убежище в тюрьму";

Он находил, что трудно понять, чего ожидал Трешем в данной ситуации.

"Он не понимал, как Трешем мог ожидать иного";

Он только лишь задавался вопросом, зачем Йорки удосужились затевать этот процесс.

"....зачем Йоркам вообще понадобилось затевать этот процесс";

Его просто немного удивило: зачем оставлять при них солдат, зачем тащить в аббатство, а не прикончить сразу.

"Это до некоторой степени удивило его; когда солдаты пришли за ними, он думал, что их вытащат за пределы аббатства и тут же прикончат.";

Внезапная, посетившая его мысль, сбила дыхание.

"От внезапно пришедшей к нему мысли перехватило дыхание"

его вешают, чтобы придушить,

"его вешают, но срезают веревку, пока он еще жив";

и сжигали

" и сжигают"

[wendellin]

примечательный

"эффектный"?;

с блистающими на голове освещенными солнцем светлыми волосами

"чьи светлые волосы сияли на солнце"?;

губы

"зубы" (устойчивое выражение);

онемение

"оцепенение";

которому даже обрадовался за отсутствие эмоций, что позволило ему смело стать перед стеной из равнодушия, смерти и презрения, пусть даже такой смерти, какую, как он опасался, Йорки предназначили для них.

" и обрадовался этому отсутствию эмоций, которое позволит ему смотреть на плаху с равнодушием и встретить смерть с презрением; такую даже смерть, которую, как он теперь опасался, Йорки им уготовили".

[wendellin]

устало.

запятая после "устало" и без абзаца - дальше продолжаются размышления Сомерсета;

гортанный английский

английский с гортанным акцентом;

имя Глостер

"имя Глостера";

Со смерти, как он узнал о смерти принца, это оказалось его первой осознанной мыслью,

Со смерти, как он узнал о смерти принца, это оказалось его первой осознанной мыслью, он понял, наконец, что пыталась сказать ему Маргарита: какой же это юный, семнадцать лет.

"Такова была его первая мысль, ибо в те часы, когда он узнал о смерти принца, он, наконец, осознал, что пыталась сказать ему Маргарита: какой же это юный, семнадцать лет. ";

немного худощавый,

"хрупкого телосложения";

добродушного гиганта

"общительного великана/здоровяка"? ;

В порыве он двинулся вперед

"Повинуясь порыву, он двинулся вперед";

[wendellin]

Солдаты во всеоружии тут же встали у него на пути.

"Солдаты тут же преградили ему путь";

но не было и никакой открытой враждебности

"но и не было явной враждебности";

- Как я понял, вы считаете, что слово Йорка ничего не стоит, - сказал он со злобой.

"Я полагал, вы ни во что не ставите слово Йорка," - сказал он не без ехидства";

равнодушно,

"спокойно";

могло стать развлечением

"безусловно развлекло бы его";

борьба за справедливость против естественной неприязнью и недоверием

"чувство справедливости боролось с естественной неприязнью и недоверием";

– Ваше - имеет ценность, - сказал он наконец, фактически чеканя слова.

Абзац (так как это слова Глостера) "Я даю вам слово, - наконец ответил он и голос его звучал резко";

Перемена Сомерсета удивила его.

(это размышления Сомерсета, не Ричарда) "Облегчение, которое Сомерсет почувствовал, удивило его самого";

Он не думал, что Эдвард Йорк покончит с Маргаритой.

"Едва ли он действительно полагал, что Эдуард Йоркский будет мстить Маргарите";

В браваде Ричарда была доля правды, а также гордость: он даже не думал, что мужчины Йорки прольют кровь женщины

"В звучной фразе Ричарда была не только гордость, но и правда; Сомерсет и сам не считал Йорка способным пролить кровь женщины".

[wendellin]

утешении

"утешение"

не заботясь нисколько, если наносил оскорбление.

"не заботять о том, что может оскорбить собеседника"

С мрачной иронией он подумал, что свобода так приятна, когда нечего терять.

"С мрачной иронией он думал о приятном чувстве свободы - той свободы, когда нечего терять ";

Он сразу заметил, что перегнул палку.

"Он сразу заметил, что его вопрос задел за живое";

мертвых йорксисто

"погибших йоркистов";

с насмешливыми оскорблениями, нанесенным трупам, обезглавливанием людей, доблестно погибших в бою.

" с издевательствами и глумлением над трупами, отсечением голов людей, доблестно погибших в бою";

На мгновение они переглянулись

"Мгновение они смотрели друг на друга";

Сомерсет тряхнул головой.

"... покачал головой";

- Вы ошиблись, милорд,

"Вы не правильно поняли меня, милорд".

[Roksan de Clare]

wendellin, Ух ты!!! Поправила все! Спасибо огромаднейшее. Теперь есть двойной стимул)))

[wendellin]

Roksan de Clare, De rien, как говорится)) спасибо и за перевод, и за повод вернуться к Зонне

Кстати, я тут подумала, что у нас с тобой могут быть разные издания. Моё 2014 года и Пенмэн где-то писала, что оно корректировалось по сравнению с предыдущими.

[Roksan de Clare]

wendellin, у меня гораздо старше))) Контрафактное пиратское)))