Корзинка фруктов ("Проклятые")

---

"Сверхъстественное". 30 дневный челендж

День 1. Сэм или Дин.

Если выбирать финал, где остаться должен только один из братьев, то я за Сэма.

День 2. Любимый эпизод.

Если исключить эпизоды с Бальтазаром, Гавриилом и Бэлой, то любимейшим будет еще эпизод с 9 сезона, 5 серия "Собачий полдень Дина". Во первых, у Винчестеров тут один из самых обаятельных партнеров по делу. Во-вторых, Сэм всегда в детстве мечтал о собаке))) В-третьих, мне тут нравится симбиоз Сэма и Гадриэля. В-четвертых, никаких Кастиэлей. И в конце-концов, просто веселый эпизод.

День 3. Любимый сезон.

Третий. Тут я поняла, что все-таки подсела. Здесь мужскую компанию, наконец-то, разбавляют два очень интересных персонажа: Бэла Талбот и Руби. Начинается уже более слитный общий сюжет, хотя каждую серию все еще можно смотреть как отдельную историю с "монстром недели". Вновь появляется "трикстер", который пытается преподнести урок уже Сэму и дает очень дельный, хоть и жестокий совет, такой, что действительно при прочих других обстоятельствах, был бы выходом и разорвал бы последующую цепочку событий. И никакого Кастиэля еще и в помине нет. И Дин, хоть и хорохорящийся, но все-таки оглушенный предстоящей перспективой не так третирует брата. Если не считать один "выпил", который фанонно я уже пофиксила, то, да, это тот сезон, в котором минус не поставлю ни одной серии, а желания поспойлерить вообще не возникало, так как все было достаточно экшеново.

День 4. Любимый мужской персонаж (кроме Сэма и Дина).

Гавриил

День 5. Любимый женский персонаж.

Бэла Талбот.

День 6. Любимые СПН актер/актриса

Себастьян Роше и Лорэн Коэн (много картинок с фаворитами не бывает)

День 7. Любимый ангел (кроме Кастиэля)

Кастиэля я бы и не назвала, а так, не устану постить Бальтазара.

День 8. Самый нелюбимый персонаж.

Кастиэль. Персонаж настолько нестабильный и неприятный, что авторам нужно вкладывать через других героев как мантру утверждение: "Он же такой правильный. Такой милосердный". Ага, когда спит зубами к стенке, хоть ангелы не спят. Даже само появление обозначилось ослеплением второстепенной героини. Только потому что типа ангельский лик не для человеческих глаз. Но при этом тот же Гавриил, и Бальтазар и куча других ангелов спокойно при желании являлись смертным без причинения травм. И я уже молчу о куче бессмысленных убийств персонажем: Бальтазар (причем подло и со спины), маленький оборотень, девушка нефилим, Билли, Альыи (Самандриэль), Белфегор. Это самые яркие. А еще куча бессмысленны поступков, как тот же союз с Кроули или Метатроном, освобождение Люцифера, снос защитной стены в сознании Сэма. И это только малая толика. Даже при всем желании проникнуться персонажем не получилось.

День 9. Любимый злодей

Кроули

День 10. Любимый образ Миши.

В "Ошибке по-французски", когда Миша - просто Миша Коллинз. Он комичный, наивный смешной, а не пафосный лицемер.

День 11. Знакомство с любимым персонажем.

Как раз момент. Вот как раз после этого СПН, ненадолго, стал не просто сериал с "просто смотрю".


День 12. Самый страшный эпизод.
Самые страшные эпизоды были в Первом сезоне, когда действительно было жутко: "Кровавая Мери", "Кожа" с перевертышем. Но для меня самым жутким даже не по кровищи, а по финальной развязке стал эпизод "Дорожные убийства". Супружеская пара, Молли и Дэвид МакНамара, путешествует на машине, но сбивается с дороги и оказывается на шоссе 41. Неожиданно на дороге появляется мужчина, и, чтобы избежать столкновения, Молли резко поворачивает, в результате чего машина врезается в дерево. Когда Молли приходит в себя, то обнаруживает, что её муж пропал. Выскочив на дорогу Молли натыкается на "случайно проезжающих" братков Винчестеров. Они, конечно же, соглашаются помочь симпатичной девушке не только найти "пропажу", но и избавить от преследующего ее призрака. Вот только Молли не догадывается, что...

запись создана: 05.09.2020 в 14:31

@темы: Сверхъестественное, СПН

---

Американские истории ужасов

Телевизионный сериал "Американские истории ужасов" - это спинн-офф другого созвучного проекта, который стал настоящих хитом в хоррор-жанре. История предлагает нам погрузиться в захватывающий сюжет, который по-настоящему умеет напугать. Каждый новый эпизод затягивал зрителей всё сильнее, а каждый новый сезон предлагал погрузиться в очередную историю, которая казалась по-настоящему захватывающей и невероятно интригующей. Новинка постарается сохранить атмосферу оригинала и преумножить её динамику! Авторы будут использовать знакомых исполнителей, чтобы зрители всегда оставались в понимании того, что именно происходит на экране. А происходит настоящий кошмар, который готов пробрать до глубины души.

Американские истории ужасов

=

Закон и порядок. Специальный корпус. 23 сезон
Закон и порядок: организованная преступность, 2 сезон
Человек в высоком замке, 3 сезон
Люцифер, 6 сезон
Американская история ужасов, 10 сезон
Британия, 3 сезон
Что, если...?
Звездный путь: Следующее поколение
Последний Серафим
Под куполом. 2 сезон, 9 серия
Галерея Дисней: Мандалорец
Бесстыдники
Сыны Анархии, 6 сезон
Сестра Рэтчед
Легенда о героях галактики
Как построить средневековый замок 5 серия
Судьба: Начало, 2 сезон
Шерлок из Кабуки-те
Легенда об Искателе, 2 сезон
Ведьмак. Кошмар Волка
Из-под ареста
Кровь Зевса
Тихоокеанский рубеж: Тьма
Кастлвания
Кто: Безликие
Харли Квинн
Разочарование
Любовь, смерть и роботы

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Тест: какой вы супергерой?

Вы - Росомаха

Росомаха - супергерой Марвел, также известный как Логан. Росомаха - герой-мутант, обладающий нечеловеческими способностями. Его способности к регенерации настолько высоки, что он выживает после очень тяжелых травм и ранений. Яды и болезни для него также не опасны. Еще одна отличительная способность Росомахи - острые лезвия, которые выдвигаются из его ладоней между пальцами. И итоге каждая рука героя - шесть смертельно острых лезвий, напоминающих когти. Росомаха - отличный боец, тактик и стратег, с резким характером и стальной силой воли. Также он очень умен, свободно говорит на 8 языках, среди которых и русский, немного знает еще 11 языков. По типу характера Росомаха - воинствующий одиночка, нелюдимый и непокорный.

Сам тест

---

Локи

Грядущая большая новинка расскажет о Локи, одном из основных персонажах вселенной Марвел. События сериала переносят зрителей в четвертую фазу известной киновселенной. История развивается после финала фильам "Мстителей: Финал". Главный герой Локи берет в свои руки Тессеракт, артефакт, с которым тот отправляется в путешествие по разным эпохам и временам в надежде изменить историю человечества и повлиять на собственное будущее. Главный персонаж истории останется антигероем, но при всем при этом его значимость в общем ходе истории крайне велика. Влияние на прошлое способно изменить ход будущего.

Пока что это лучшее ответвление...

Локи

Закон и порядок: организованная преступность
Человек в высоком замке, 3 сезон
Закон и порядок. Специальный корпус, 22 сезон
Корзинка фруктов, 3 сезон
Люцифер, 5 сезон
Сериал Красавица-воин Сейлор Мун: Вечность
Легенда об Искателе, 2 сезон
Звездный путь: Следующее поколение
Последний Серафим
Под куполом. 2 сезон, 9 серия
Галерея Дисней: Мандалорец
Бесстыдники
Сыны Анархии, 6 сезон
Сестра Рэтчед
Легенда о героях галактики
Как построить средневековый замок 5 серия
Судьба: Начало, 2 сезон
Шерлок из Кабуки-те

---

Как бы традиция...

Выкладки || Дискорд || Гугл-форма для заявок
Телеграм-канал || Твиттер
Телеграм кэпа || Телеграм зама || Дайри у-мыл кэпа || Дайри у-мыл зама || Почта || Дайри-пост

@темы: ФБ

---

Тур 5

Правила: если вы хотите участвовать, отпишитесь у меня в комментариях, и я выдам вам персоналию, с которой вы у меня ассоциируетесь. Затем вы постите в своем дневнике 14 фото/кадров/артов с этой персоналией под заголовком "Ни дня без *вставить имя*.

От  белочка Лисс Кроули

День 1

Кроули бывают разные...



Не тот Кроули попался, еще и с ангелом как-то неудобно получилось...



Опять о некотором недопонимании


отсюда

День 2

Кроули в попытке воспитания ребенка... они честно старались, но упс...

Кроули и Тьма


Кроули и фальшивый Антихрист

Отсюда

День 3

День 4

Кроули вместе

Плюс Битлджус


День 5 Кроули и "питомцы".




От  Бертрада Давина ("Древние")

День 1

Столько раз, сколько она была на грани смерти или даже ее переходила, девять жизней не помешает...

День 2

ОТП

День 3

ОТП много не бывает 2

День 4

Не, не устану...




День 5.
Кроссовер с "Настоящей кровью". Мало кто знал, но Давина на самом деле фея... Майкла тут нет, но он подразумевается



От  Irene-Assole
Падме Амидала

День 1

Самый любимый образ и момент

День 2

Залипла на гифку)

День 3

Королева Амидала

День 4

Боевой наряд королевы.


День 5. Мечтательная Падме, уже в ожидании...

запись создана: 14.07.2020 в 20:11

@темы: Себастьян Роше, СПН

---

Еще ФБ

Название: In spite of all temptations
Автор: Roksan de Clare
Форма: коллаж
Версия: Шерлок ВВС
Персонажи: Шерлок Холмс/Молли Хупер/Джим Мориарти
Рейтинг: G
Исходники: фото из сети
Размер: 1440х907; 843 КB
Размещение: запрещено без разрешения автора

@темы: ФБ

---

На ту сторону
ficbook.net/readfic/10460027
***********************************************************************************************

Направленность: Джен
Автор: RoksiG (ficbook.net/authors/182106)
Фэндом: Сверхъестественное
Пэйринг и персонажи: Бальтазар, Люцифер, Джек Клайн, Габриэль, Сэм Винчестер, Бобби
Рейтинг: PG-13

Размер: 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: завершён
Метки: Fix-it, Приключения, Ангелы, Открытый финал, Фандомная Битва, Драма, Мистика, AU, Пропущенная сцена

Описание:
Как-то несправедливо, что в Мире Апокалипсиса Бальтазар удосужился только реплики Джека о том, как ловко он его убил. Кто-кто, а Бальтазар умеет инсценировать собственную смерть. Только что дальше делать с приобретенной свободой в мире бесконечной войны?

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Да катилась бы она в пекло, эта война. Они уже победили ад, стерли в прах. Аллилуйя! И разве могло быть иначе? Хорошие парни должны побеждать в финале. Но, как оказалось, это была лишь прелюдия, а не счастливый конец. Возникла серьезная проблема: куда теперь девать грешников. И как вообще их определять? Ведь с языческими богами, издавна занимавшимися взвешиванием душ, они, между делом, тоже покончили. Зачем? Они, в общем-то, были безвредными, и, как оказалось, даже полезными. Тут для многих представителей небесного воинства открылась неприятная правда, о которой некоторые хоть и догадывались, но предпочитали помалкивать. Единственный оставшийся архангел, заняв место Отца, фактически с катушек съехал. По его твердому мнению проблема с грешниками решалась очень просто: нет человечества — нет греха. Недовольные ангелы, пытавшиеся что-то возразить и даже устроить бунт, ушли в небытие вслед за демонами. Бальтазар не желал самому последовать их участи, хоть категорически был не согласен с небесным боссом. Вот тут как говорила одна знакомая дамочка: «Куда ж ты денешься с «Титаника».

Не то чтобы Бальтазар так уж прям любил людей, хоть среди них и встречались интересные экземпляры, как, например, та его знакомая. Просто без них стало бы скучно. Люди изобрели виски, рок, Камасутру, в конце концов, множество других забавных вещей. Теперь же они догадались, как лить пули из ангельских клинков, и сдаваться так просто не собирались. Ну, окей, силы все равно были не равны, когда-нибудь усилиями англов человечество окажется истреблено. За кого тогда возьмется Михаил, не пощадивший даже собственных братьев? Если земля станет безлюдной, небу уже не нужно будет так много ангелов.
На все вопросы есть четкие, твердые, как гранитный камень, ответы. Эта могильная плита уже начинает давить, а ты вроде живой еще пока, и при всех вариантах — выбора нет. Остается только смириться и безвольно следовать приказам, не ожидая чудес. Отец не поможет. Невероятная крамола для ангела, но Бальтазар уже и сам начал сомневаться, а существует ли Он.

Потом как пощечина за его сомнения появилась лазейка. Причем в прямом смысле слова. Брешь к другому миру, где Апокалипсис прошел быстро и незаметно, как легкая человеческая простуда, судя по сведениям от явившихся пришельцев с той стороны.

— Мэри, Джок, Пит, Мэгги, Чарли… Джок?

Бобби Сингер, один из лидеров повстанцев, прикрывающий прохождение товарищей через портал, был уверен, что только что видел, как один из его соратников, Джок, уже прошел. И снова он? Наверное, показалось. Именно так должен был подумать Бобби. В этой суматохе и не такое привидится.

Нет. Глаза его не обманывали. Вместе с повстанцами в новый мир проскочил и кое-кто еще, причем не совсем человеческой природы.

Это была самая величайшая из авантюр. Бальтазара могли разоблачить еще на этапе инсценировки собственной гибели. Первой «жертвой» мальчика-нефилима стал личный помощник Михаила, его правая рука Захария. Тот самый, который прозвал нефилилима полукровкой. Просуществуй Захария чуть дольше, может быть прозвище и прижилось. Только серафим безрассудно решил, что может поймать полуангела голыми руками. Сначала темный дым, а потом горстка пепла — вот все, что от него осталось. Это было зрелищно. И жутко.
После такого идти на нефилима в атаку напрямую, лицом к лицу стал бы только идиот или псих. Бальтазар не был ни тем, ни другим, а самоубийцей и подавно, тем подозрительнее должно было казаться его намерение в лоб атаковать нефилима. Но останавливать его никто не собирался.
Все могло пойти совсем не по плану. Иллюзия расплывающегося густым черным дымом сгоревшего ангела могла оказаться неправдоподобной, или огненный шар, брошенный нефилимом, мог достигнуть Бальтазара до того, как, создав укрытие, тот успеет ретироваться. Обошлось. Полезно иметь репутацию исполнительного, верного солдата. Фокус удался, а шоу имело грандиозный успех. Какое-то время Бальтазара развлекали ошеломленные переговоры по ангельскому радио о подробностях его гибели и хвастливые речи мальчишки, который в подробностях в который раз рассказывал о расправе над одним из командиров отрядов Михаила. Потом самодовольство от собственной изворотливости сошло на нет, а восторг от удачного побега улегся. Возник банальный вопрос: ну и что дальше.
Если пришельцы и собирались возвращаться, то проход, как и весь лагерь повстанцев, оказался защищенным противоангельскими сигилами. Теперь только оставалось рыскать вокруг, стараясь держаться незамеченным, слушать и наблюдать. Гостей с той стороны прибывало. Среди них внезапно оказались и сородичи. Сначала Бальтазар решил, что это шанс договориться, даже выбрал возможного соратника. Кто еще мог так понять его метания, как не мятежный Люцифер, тем более, уже побывавший в плену у здешнего Михаила. Хорошо, что за пару мгновений до того, как Бальтазар уже собирался себя выявить, на чужого архангела выскочил один из разведчиков Михаила.

— Ничего себе. Теперь я уже все видел, — после того, что Люцифер сделал с несчастным ангелом, нужно было еще от легкого шока отойти. Это было сродни каннибализму, а Бальтазара передернуло, будто из него самого благодать до капли выкачивают.

Слишком долго он топтался возле лагеря, так недолго было себя и выдать. В следующую случайную встречу в засаду разведчиков едва не попал другой архангел. В этот раз Бальтазар благородно пришел на помощь, хотя и задумался: стоит ли тот мир сожженных мостов, если тамошние архангелы, в кого не ткни, все такие потрепанные.
В этот раз Отец, если уже выражаться фигурально, столкнул его с Гавриилом. Из всех архангелов катящегося в тартарары мира Бальтазара Гавриил ему был наиболее симпатичен. Такой себе добродушный простак все время пытающийся примирить братьев. За что и поплатился: был убит Рафаилом по подозрению в переговорах с Люцифером. Михаил не оценил стремление брата выслужиться перед ним и казнил Рафаила за убийство архангела. История мутная, имела совсем не ангельский душок, но никто не стал особо докапываться до дрязг высших и приняли все как должное.
Гавриил другого мира оказался тем еще пронырливым пройдохой, предложение его было довольно сомнительным и подозрительным. Приняв его Бальтазар не смог бы больше никак противостоять архангелу, лишившись даже простой возможности в очередной раз сбежать. Только это был его единственный шанс хоть как-то выбраться из этого замкнутого круга, и Бальтазар решил за него ухватиться и довериться. Гавриил не собирался возвращаться и собирался провернуть трюк с собственной смертью, похожий на тот, что недавно провернул Бальтазар, но у него собственной благодати, видите ли, не хватало.

**
Пока еще трудно судить что-то о новом доме, но пиво тут вполне приличное. Значит, можно жить. Устранить на время оригинального Джока, оставив крепко спать в темном углу, и позволить себе распить с новой компанией бутылку пива или чего-то покрепче. Празднуя переселение в мир без войны, гости быстро обживались. Выдать себя за своего тут оказалось несложно. Поддакивай и слушай, может, что-то новое узнаешь. Вот здоровяк, не разделявший всеобщего веселья, выдал действительно странную новость: Гавриил геройски погиб, защищая беглецов от Михаила. Допустим, Бальтазар не так хорошо знал этого Гавриила и переоценил его изворотливость. Где-то даже досада кольнула — так бесполезно потратить забранную благодать. Или все же фокус удался? Что ж, его дело, Гавриил заверил, что она со временем восстанавливается. Они оба исполнили каждый свою часть сделки. «А по ту сторону каждый сам за себя», — кажется, так сказал Гавриил.

— Не подскажешь, как на двор выбраться, свежим воздухом подышать? — попросил Бальтазар того самого страдающего верзилу.

— Да, конечно, — растерянно ответил тот.

Вдаваться в особенности здешних перипетий можно по скуке, когда будешь в лучшей форме. Тем более по тому, как легко провожатый ориентировался в запутанных коридорах бункера, можно сделать выводы, что тут он не новичок. Какие отсюда выводы и что предупреждал напоследок Гавриил?
«И лучше не связывайся с Винчестерами. Если не убьют, то задергают».

— Бальтазар? Но как?

Прежде чем недавний собутыльник это произнес, Бальтазар успел кожей почувствовать, как исчезает наложенная Гавриилом маска — сплывает как вода.

— Винчестер? Да как-то так…

Вот и познакомился с одним из тех самых пресловутых братьев, неважно с каким. Пока тот еще не успел опомниться, Бальтазар приложил руку ко лбу Винчестера, приказывая ему забыть все и немного поспать. На это сил еще хватило, хотя надрез на шее, сделанный Гавриилом, начал ныть. Рана уже не сочилась благодатью, но пока еще не затягивалась. Благодать нужно было скрыть или от нее частично «избавиться» хотя бы ради того, чтобы уйти «с радаров» здешних ангелов, хоть того же Кастиэля или мальчика. Логичное обоснование, чтобы позволить чуть ли не до капли себя выкачать. Только вот без нее родной Бальтазар чувствовал себя слишком слабым, слишком похожим на человека. Сейчас бы испариться отсюда, но невидимые, неподвижные крылья торчали за спиной бесполезным рудиментом. Поэтому Бальтазар просто, переступив через мирно спящего Винчестера, пешком отправился в новую жизнь.

Это оказался действительно прекрасный мир: такой тихий и спокойный. Следовало добавить ему немного рок-н-ролла. Планы на будущее были просты и грандиозны: затаиться, восстановиться, попробовать все.

@темы: ФБ, Сверхъестественное, Любимая графомань

---

Барбара Кин. Кибер!АУ

Вообще, это был сначала эксперимент на один моб, но все вдруг завернуло в сторону ЗФБ.

---

Закон и порядок: организованная преступность

Эллиот Стайблер - один из лучших детективов, который имеет на своем счету десятки раскрытых сложных преступлений. Его возвращение на малые экраны ожидалось уже давно, ведь зрителям этот полицейский запомнился не только успешными расследованиями, но и весьма оригинальным и непростым характером, который сочетал в себе принятие гениальных решений и яркие вспышки гнева. После того, как мужчина потерял, пожалуй, одного из самых близких людей в своей жизни, ему пришлось долгое время приходить в себя. Спустя несколько месяцев он понял, что необходимо вернуться к прежним делам, ведь былого уже не вернуть.


Закон и порядок: организованная преступность

Сокол и Зимний Солдат
Человек в высоком замке, 3 сезон
Закон и порядок. Специальный корпус, 22 сезон
Темные начала, 2 сезон
Корзинка фруктов, 3 сезон
Рассказ служанки, 4 сезон
Мифы Древней Греции, 2 сезон
Ди Грей Мен Святой 9 серия
Судьба. Начало 11 серия
Война миров
Школьные войны, 5 сезон
Шерлок из Кабуки-те
Легенда об Искателе, 2 сезон
Звездный путь: Следующее поколение
Последний Серафим
Под куполом. 2 сезон, 9 серия
Галерея Дисней: Мандалорец
Бесстыдники
Сыны Анархии, 6 сезон
Сестра Рэтчед
Легенда о героях галактики
Как построить средневековый замок 5 серия

---

Тур 6.

Правила: если вы хотите участвовать, отпишитесь у меня в комментариях, и я выдам вам персоналию, с которой вы у меня ассоциируетесь. Затем вы постите в своем дневнике 14 фото/кадров/артов с этой персоналией под заголовком "Ни дня без *вставить имя*.

От  белочка Лисс Ягами Лайт ("Тетрадь смерти")

День первый.

День второй.

"Тетрадь смерти" сериал + мюзикл. Одна из любимых тем. И я прохладно отношусь к дорамам, но тут исключение)

запись создана: 17.11.2020 в 14:10

---

Христос воскрес!

---

Mortis cause

Mortis cause
ficbook.net/readfic/10651899
archiveofourown.org/works/29864679
***********************************************************************************************
Направленность: Гет
Автор: RoksiG (ficbook.net/authors/182106), (archiveofourown.org/users/RoksiG/works) Roksan de Clare
Фэндом: Сверхъестественное, Пратчетт Терри, Гейман Нил «Добрые предзнаменования» (Благие знамения), Благие знамения (Добрые предзнаменования) (кроссовер)
Пэйринг и персонажи: Смерть/Война, Война, Смерть
Рейтинг: PG-13
Размер: 4 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: завершён
Метки: Зимняя Фандомная Битва
Описание:
«В настоящее время в ее паспорте значилось имя Кармин Цуйгибер, и она безошибочно попадала туда, где разгорались войны» (Терри Пратчетт, Нил Гейман «Благие знамения»)
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Mortis cause - причина смерти.
Casus belli - повод для войны.

Банер - кат

Кармин Цуйгибер любила свою работу. Среди успешных и именитых коллег из «Нью-Йорк таймс», «Ньюсуик», «Ай-ти-эн ньюз» уже как притча во языцех перетиралась ее невероятная удача, когда она каким-то чудом оказывалась раньше всех на местах конфликта, и ее неамбициозность, когда при всех благополучных условиях она продолжала работать в третьесортной газете, а все ее репортажи большей частью отправлялись «в стол».Кто бы что не говорил, но Кармин Цуйгибер любила свою работу и делала ее отлично. Вот сейчас должен был нарисоваться один из репортажей, хотя герои его и не знали, что таковыми являются.Это был один из маленьких, почти неприметных городков в центре Европы, уникальный как раз тем, что примерно по его середине проходила граница двух стран – две похожие веры, два разных народа, но все так переплелось, что уже было трудно определить, где ваше, а где наше. Местные по сто раз на дню без всяких виз могли переходить с одной стороны на другую, иногда этого даже не замечая. Всему миру было пофиг. И это обижало местных жителей. Кроме интересного местоположения и древней истории, которой каждый из них, как патриот, гордился, у них и природа предрасполагала к засилью туристов, и колорит, и кухня, и фантазия. Они придумали фестиваль поедания местных лепешек – брандыков, но соревновались в основном между собой. Весело же! Чем они хуже других подобных мест? Но чтобы туристы потянулись, они должны были хотя бы узнать о таком городе. И тут как проклятие срабатывало – всему миру по-прежнему было пофиг.Пока что только мисс Цуйгибер знала, что очень скоро, буквально в считанные часы желание горожан исполнится. Город станет знаменитым, правда вряд ли его жители будут от этого счастливее. Работа Кармин – писать репортажи, но совсем не о конкурсе поедания каких-то лепешек.Бывает так, что грандиозный конфликт, навсегда перекраивающий мир, начинается обычно из пустяка: ревнивой богини, которой не досталось яблока, черной свиньи, залезшей в чужой огород, отрезанным в пьяной драке ухом. Кармин была в игривом настроении. Она представляла учебник истории, описывающий события, которые вот-вот должны случиться: «Casus belli „Войны за брандыки“». Или нет! Лучше так: «Войны за золотой брандык».
Никакой он был не золотой, скорее, позолоченный. И если, по мнению местных жителей главный приз соревнования был похож на увеличенное фирменное блюдо их национальной кухни, то со стороны несведущего наблюдателя больше напоминал оставленную коровой лепеху.
И все же, как бы он не выглядел, этот предмет имел особенную, сакральную ценность хотя бы для хозяина маленькой гостиницы и бара при ней.
Хозяин гостиницы, невысокий толстяк с выступающим животом и блестящей лысиной, грустно вздохнул, последний раз протерев пыль с ценного раритета, висевшего, чтобы все видели – как раз по центру стены напротив барной стойки. Это было обидно – потерять то, что считал своим, надеялся передать хотя бы если не своим детям, то какому-нибудь заезжему иностранцу. Но приходилось отдавать его соседу, бывшему другу.
Хозяина не смущало, что его бывший лучший друг был подданным другого государства, если бы он не ходил в другую церковь, то толстяк бы с ним и детей крестил, а так бы и покумились. Но друг оказался хуже Иуды. Накануне праздника они вместе выпили по стопочке местного самогона, закусили, а когда первого, а не второго, не хватило, то хозяин отправился за повтором. Вот иначе как объяснить, как не тем, что пока он отвернулся, его друг приправил колбасу каким-то зельем. Мать у него была ведьмой, и жена такая же – единственная аптекарша в городе.
Если бы не бывший друг, то сейчас в баре сидела бы куча клиентов. Они бы пили, причем бесплатно, за победителя. Сейчас же их было только двое – рыжеволосая девица, медленно потягивающая местный ликер, и сухощавый тип неопределенного возраста. Они платили, они были неместными, но несчастному проигравшему было как-то не до этого.
Рыжая бестия Кармин, сделав маленький глоточек из бокала, слегка улыбнулась. Со стороны могло показаться, что она просто наслаждается напитком. Ликер был действительно хорошим и необычным: сладкий, терпковатый, с легким запахом трав и хвои, со вкусом спелой вишни. Он бодрил гостью, а вот еще один забавный факт: сколько войн начиналось из-за человеческой жадности и глупости – не сосчитать. Хозяин трактира, горько оплакивающий кусок железа, меньше чем за час будет иметь гораздо более серьезный повод для стенаний. И уже ничего не изменить, репортаж написан.
Сын несчастного проигравшего, узнав от отца его версию истории, проходя мимо дома того самого соседа, мирно возившегося у голубятни, в праведном гневе швырнул в него камень. Вряд ли парень на что-то рассчитывал, но бросок оказался настолько удачным, что именно он определил первую жертву войны. Второй жертвой стал неудачный мститель. Сын покойного чемпиона, движимый еще большей злостью, очень быстро собрал небольшую банду, нашел и до смерти отколотил убийцу. Злость на «иных», посмевших так нагло нарушить законное равновесие, распространялась и с той, и с другой стороны со скоростью цепной реакции. Вспомнились все нанесенные обиды, непогашенные долги, несправедливые решения – и у каждого была своя правда. Через сутки с обеих сторон подоспели правительственные войска. И пошла жара…
Кстати, именно здесь, именно в этом месте действительно скоро будет жарко. Хозяин бара, не умеющий прозревать будущее, запамятовал, что половина его дома стояла на чужой земле. Его бедствия уже входили в дверь, а у Кармин еще оставалась пару глотков, чтобы удостовериться, что ее работа выполнена идеально.
Такого не могло быть, потому что не случалось никогда. Репортажи от Кармин Цуйгибер никогда не врали!
Ровно в полдень, минута в минуту, в злосчастном баре открылась дверь, впуская рассерженную толпу под предводительством… Живого-живехонького Жертвы номер один. Сутулый и коренастый от природы, сейчас он напоминал разъяренного быка, а вел он, или же тащил за собой, как собачку, только не за поводок, а за ухо, мальчишку лет двенадцати – Жертву номер два. Несостоявшийся киллер почти не сопротивлялся, только пытался слегка придержать захваченное ухо, пока его полностью не оторвали.
– Ты совсем страх и совесть потерял, раз вздумал калечить ребенка? – вступился за отпрыска хозяин бара.
– Твой мерзавец убил Адама! Камнем пришиб! – кричал новый чемпион города по поеданию брандыков. – Если я отравил тебя, то принесу его тушку – свари из него суп, может, подлечишься, и мозги вправятся!
Пару мгновений хозяину нечего было ответить. Тяжесть совершенного наследником греха и в самом деле была непоправимой. Адам – белоснежный голубь породы павлин был любимцем его друга, и не только – всего города. Наглый и почти ручной – он уже почти повсеместным талисманом считался. И уж кто-кто, а птах точно не был виноват во всех перипетиях прошлого дня.
– И в кого оно такое уродилось? – отец схватился за свободное ухо сына, сильно выкрутив его.
– Я не хотел! Я ж не в Адама целился! – заныл обвиняемый.
Группа поддержки хозяина голубя и нового чемпиона давала советы, как наказать мальчишку, пока он совсем не остался без ушей, как раздался зычный голос хозяйки:
– Пока ты тут дурью маешься, наш посетитель ушел и не рассчитался! Мелкий такой, прям скелет, обтянутый кожей, а сколько брандыков стоптал, вам и не снилось. Вот кому приз вручать!
Как-то само собой развеялось напряжение. Друзья пожали руки. Но Кармин этого уже не видела.
Не стоит превращать военную журналистку в Войну, можно и напороться. Только задним умом она вдруг поняла, что этот тип как-то совсем не вписывался в ее историю. Он не должен был тут находиться. Или должен? Или он всегда присутствовал там, где лилась кровь и умирали люди?
Этот почитатель местной кухни еще не успел уехать. Носовым платком, который потом словно сам по себе растаял в его руке, он стирал белое пятно с капота светло-серого «Кадиллака».
Хозяйка бара дала очень точное описание гостя – скелет, обтянутый кожей. Разве что от скелета его отличал большой крючковатый нос. Еще скелеты не носят пальто и деловые костюмы. Трость? Серебряный массивный перстень? Как-то непривычно было созерцать в таком виде предводителя их маленькой банды, если это только был он… «Всадник, которому имя Смерть». Ведь это же он? Или не он?
– Меткий выстрел, чтоб в суп попасть. Какая ирония – голубь мира, – спокойно, без тени иронии или сарказма, философствовал самозванец. Или ж нет? Кармин уже ни в чем не была уверена.
– Зачем ты все испортил? – Каждое слово прозвучало как выстрел.
– Где ваши манеры, юная леди?
Нет, нет. Такой способ уйти от ответа с ней не пройдет.
– Зачем? – повторила она.
– Здесь неплохие… Как их там? Брандыки? Я бы сюда еще вернулся.
– И все? – Кармин с трудом верилось, что ее работа была испорчена из-за каких-то жареных в масле лепешек.
– И возможно, нужен был повод, чтобы нам поближе познакомиться.
Это объяснение оказалось еще нелепее. Хотя если подумать, если это действительно был он, то как ни за кем другим из братьев он всегда следовал за нею, можно сказать, преследовал.
Он предложил подвезти ее, Кармин отказалась.
Всаднику на рыжем коне было комфортно в облике пробивной журналистки, успевающей в зону военного конфликта еще раньше, чем он начинался. Значит, как женщина, она имела право на свои капризы. Может, когда-то он позовет ее, а она не придет. Или же она сама назначит ему свидание в самом спокойном и мирном месте. И пусть только попробует тогда поменять ее на какие-то там брандыки!

@темы: Любимая графомань, СПН

---

Оменсы + Мюзиклы

Сначала был "Алый первоцвет"
С внезапным пейрингом Кроули/Война



А потом "Тетрадь смерти"

---

Забытый, старый моб.

Итак, вы мне - фэндом, я - ответы по пунктам:

1. Персонаж, который полюбился первым.
2. Персонаж, который сейчас нравится, но раньше я этого не ожидала.
3. Любимейший персонаж.
4. Персонаж, нравящийся внешне, но не нравящийся по характеру.
5. Персонаж, нравящийся по характеру, но не нравящийся внешне.
6. Персонаж, который мне нравится, а большинство его не любит.
7. Любимый пейринг.
8. Любимый пейринг из каноничных.
9. Пейринг, который мне нравится, но не относится при этом к горячо любимым.
10. Самый ненавистный персонаж.
11. Персонаж, вызывающий раздражение, нервирующий чем-либо.
12. Пейринг, который любит большинство, а я нет.
13. Пейринг, который я ненавижу.
14. Пейринг, который не укладывается в моём сознании, который я не могу понять.
15. Персонаж, который наиболее похож на меня.
16. Персонаж, имеющий со мной меньше всего общего
17. Персонаж, на которого хочется быть похожим.
18. Персонаж, которого не понимаю.
19. Персонаж, с которым хотелось бы поговорить.
20. Персонаж, которого точно не хотелось бы встретить в реальности.
21. Персонаж, с которым переспала бы хоть сейчас.
22. Зачем это в каноне.
23. Как началось знакомство с фандомом.
24. Чем фандом не нравится.
25. За что люблю фандом.

Мне от  VelvettVi "Сверхъестественное"

1. Персонаж, который полюбился первым. - Гавриил. Правда в первое появление еще не было известно, кто он на самом деле, а Бобби определил его как трикстера (притворщика, штукаря, фокусника, но все-таки оригинальное определение мне больше нравится). Так вот это оказался первый противник, который обманул братков и после встречи с ними ушел невредимый, только развлекшись. Наказывал он действительно мерзких людей, но делал это весело и со вкусом. Так что где-то даже Гавриил стал первой точкой невозврата, когда продолжила смотреть и увязла.
2. Персонаж, который сейчас нравится, но раньше я этого не ожидала. - Ровена МакЛауд. Тут сработал фактор плохого отношения к одному из любимчиков эпопеи Кроули. Кто же знал, что у Короля Ада такая маменька, готовая сыночка продать и сдать, хоть он же к ней со всей душой (или что там осталось от нее). Потом по мере раскрытия Ровены и взаимодействия между семейкой отношение меняется.
3. Любимейший персонаж. - Бальтазар. Сбежавший с небес ангел, лжец, тролль и вор. Но вместе с тем хороший друг себе же во вред.
4. Персонаж, нравящийся внешне, но не нравящийся по характеру. - Адам Миллиган. Джейк Абель, конечно, симпатяжка, но его герой, внезапный младший брат Винчестеров, очень нудный товарищ. Поэтому братки благополучно забыли младшенького в клетке с Михаилом, а тот, как второй сапог пара такому же нудному Архангелу внезапно нашел с ним общий язык.
5. Персонаж, нравящийся по характеру, но не нравящийся внешне. - Метатрон. Вообще я люблю всех кто так или иначе накостылял Кастиэля. Да и без того Метатрон интересный персонаж. Хитрый, но где-то по ангельски в глубине души добрый, и способный на самопожертвование. Но он такой бабайка)
6. Персонаж, который мне нравится, а большинство его не любит. - Бэла Талбот. Как же так, она посмела крутить обоими братками, а они на нее смотрели с широко раскрытыми глазами и открытыми ртами. Но тут срабатывает эффект женской зависти, не иначе.
7. Любимый пейринг. - Бальтазар/Бэла Талот. Вор к вору. Об этом пейринге я могу говорить долго-долго, но макси на более 20 тыс. слов скажет лучше. А ведь это не предел...
8. Любимый пейринг из каноничных. - Гавриил/Ровена, Гавриил/Кали, конечно, вне конкуренции. Бобби/Элен - в измененной реальности их них получилась очень интересная пара, почти идеальная (спасибо Бальтазару). Жалко, что пришлось все-таки пришлось утопить "Титаник" и все вернуть обратно.
9. Пейринг, который мне нравится, но не относится при этом к горячо любимым. - Бальтазар/Атропос. Хоть Бальтазар и покушался на мойру, но по их взаимной реакции подозрения возникают, что у них в прошлом что-то было, что Отец бы не очень-то и одобрил.
Мистер и миссис Старк - ведьмовская парочка, которая по серии и накалу отношений полностью затмила главных героев (А еще это Джеймс Мастерс и Каризма Карпентер - Спайк и Корделия Чейз ("Баффи")).
Сэм Винчестер/Амелия Ричардсон - они почти могли стать ОТП, но все слишком грустно закончилось.
10. Самый ненавистный персонаж. - Кастиэль. То, что само появление персонажа закончилось тем, что одна из второстепенных героинь ослепла уже настроило против него. Внешность, как-то тоже не мое, тем более когда постоянно то один, то другой персонаж твердит: "Этот красивый ангел". Да ладно! Это как в "Черной стреле" - появляется Ричард Глостер, затмевает полностью главного героя, поэтому автор постоянно читателю напоминает: "он некрасивый и еще плохой", только наоборот. Еще и то, что творит персонаж.
11. Персонаж, вызывающий раздражение, нервирующий чем-либо. - Чарли Брэдбери. Ну слишком Мерисья. слишком. Даже левиафаны ее кушать не хотели, "потому что она особенная".
12. Пейринг, который любит большинство, а я нет. - Если брать гетные пейринги, то Кастиэль/Мэг Мастерс. То, Кстиэль должен был быть "стойким" ангелом, а он как флюгер, меня уже не удивляло. Но роан с демоном... Перебор как-то. Хотя если все шло к пейрингу Пустота/Кастиэль, то пусть будет.
13. Пейринг, который я ненавижу. - Дин Винчестер/Чарли Брэдбери. Они, конечно, не пара. И по версии создателей, потому что Чарли не по мальчикам. Поэтому он довольствуется ролью старшего братика, а та зовет его "сучкой". Вот такая любовь. А момент, когда Дин после ее смерти заявляет брату, что лучше бы тот умер вместо нее - это за гранью. Ладно. Это можно списать на действие метки Каина, и прах к праху. Так нет же! На те вам дубль два из мира Апокалипсиса.
14. Пейринг, который не укладывается в моём сознании, который я не могу понять. - Артур Кетч/Мэри Винчестер
15. Персонаж, который наиболее похож на меня. - а вот внезапно Чак Ширли. Во-первых, у нас хобби одинаковое, которое иногда перебарывает основную работу. Во-вторых, мы спокойные-спокойные, но если разозлить - то это будет конец света. В-третьих, мы все-таки отходчивые... Я надеюсь) И, да, мы скромные)
16. Персонаж, имеющий со мной меньше всего общего - Кастиэль. По сути он фанатик дергающийся из крайности в крайность. При том, что якобы с четкой моралью - черное и белое, но для достижения высшей цели грань можно и подвинуть. Убить со спины друга, а потом совсем не сожалеть даже через время - нееее... Унесите пудинг.
17. Персонаж, на которого хочется быть похожим. - Амара. Не хватает мне тьмы) Хочется все-таки научиться оставлять так прошлое и абстрагироваться от настоящих навязчивых обстоятельств.
18. Персонаж, которого не понимаю. - Мэри Винчестер. До того времени, как ее воскресили, Мэри была даже где-то любимым персонажем. Конечно, можно понять, что ей трудно адаптироваться. Она помнит своих мальчиков совсем маленькими, а тут два незнакомых дядьки. Но после того, как даже такого твоего младшенького пытали, вступать в альянс с теми, кто это делал... И "яжемать" у нее время от времени включалось совсем не вовремя и не тогда, когда надо. За что в конце-концов и получила.
19. Персонаж, с которым хотелось бы поговорить. - опять же с Чаком Ширли. А кто бы не хотел поговорить с Создателем?
20. Персонаж, которого точно не хотелось бы встретить в реальности. - никого из демонов и прочей нечисти. От встречи с ангелом в чистом виде тоже бы отписалась.
21. Персонаж, с которым переспала бы хоть сейчас. - Гавриил, Бальтазар, Дин Винчестер. Заверните.
22. Зачем это в каноне. - бессмысленные возвращения. Смерть Бобби была нелепой, но от этого трагичной настолько, что где-то сердце защемило. И тут вдруг Бобби номер два. Ок. Он все таи другой. Но Чарли?! Зачем возвращать Чарли и этому делать сопливого Дина с "спасти рядового Райана". Да он за мамой и Джеком таким кабанчиком не бежал в портал. И что-то в Чарли изменилось? А, нет. Как была Мерисья, так и осталась.
23. Как началось знакомство с фандомом. - на бартер постучала команда по одному из направлений "Супернатуралов". Поскольку добровольцев на бартер не было от слова вообще, а отзывов для команды и себя лично хотелось, то согласилась. Читать "как оридж" вроде как не солидно, поэтому решила пару серий и по диагонали глянуть. Если честно, мне сейчас немного даже стыдно за те отзывы, что оставляла, но не потому что они плохие, а по профанству. Но в результате страшная месть сама пришла. Меня затянуло.
24. Чем фандом не нравится. - некоторой нелогичностью. Со сменой шоуранеров и большим количеством эпизодов случается, что забывают, что показали раньше и установили как "канон", а потому меняют и правила, и герои память типа теряют. При всем богатстве выбора главные герои все-таки братки и внезапно приклеившейся ангел, ну еще в последних эпизодах уже не мелкий антихрист. Поэтому если ты фанат пятого лебедя в третьем ряду, то немного сложно найти свою стаю.
25. За что люблю фандом. - здесь все есть. Огромная фанатская фантазия за столько лет успела накопить столько материала, что даже самые "укуренные" фаноны находят воплощение.

Мушкетёры от ВВС

1. Персонаж, который полюбился первым. - Портос - такой себе хитрый парень, играющий простака. Несмотря на хейтеров - идеальный Поротос.
2. Персонаж, который сейчас нравится, но раньше я этого не ожидала. - внезапно Констанция. Не люблю книжный образ, ну и вопложения туда же. Но тут все негативные моменты, которые меня раздражали убрали и получилась вполне себе решительная и самостоятельная девушка-пацанка, а не хитрая карьеристка.
3. Любимейший персонаж. - Нинон де Ларроке. Обидно, что персонажу был выделен всего один эпизод, но она получилась очень яркая и запоминающаяся. Поскольку тут явная отсылка к Нинон де Ланкло, то персонаж имел право вернуться бы в следующих сезонах, но кто-то выбрал карьеру Доктора, вопреки кардиналу. Поэтому, увы, месье черный плащ лишается звания любимого персонажа)
4. Персонаж, нравящийся внешне, но не нравящийся по характеру. - Бонасье. Актер хоть и не расскрученный, но симпатичный. По первым сериям кажется просто холодным делком и прямо противоположностью бойкой и эмоциональной Констанции, но он, вроде как, давал ей достаточно свободы. Но потом расскрывается, что ничто человеческое ему не чуждо, правда не с лучшей стороны.
5. Персонаж, нравящийся по характеру, но не нравящийся внешне. - Кристина Французская. Интересный и исторический персонаж, и тема шпионки на троне. Сестра Людовика получилась решительной, хитрой, местами даже опаснее Миледи, потому что при власти и с покровителями, готовыми на жертвы. Жалко, что как и многие другие темы со следующими сезонами эту тему благополучно забыли. Но вот актриса... Вкусовщина конечно, но мое восприятие было испорченно самой унылейшей Анной Невилл в исполнении этой актрисы.
6. Персонаж, который мне нравится, а большинство его не любит. - наверно, Луи. По сути он одинокий, несколько раз преданный человек. Конфликты с матерью, которая его не любила, холодность жены. И к Ришелье он был привязан более чем как к советнику, но несмотря на все уважение и доверие даже может и проявить решительность, когда ситуация несправедливая, или даже схитрить.
7. Любимый пейринг. - д'Артаньян/Констанция, Атос/Миледи.
8. Любимый пейринг из каноничных. - Портос/Блоха. Девушка из прошлого Портоса з Двора Чудес. Решительная, умная, даже верная, но все же упрямая. Где-то даже жалко, что все-таки она не решилась уйти за ним первый раз, потому что пара они контрастная, но красивая. Атос/Нинон де Ларокке - жаль, что мало.
9. Пейринг, который мне нравится, но не относится при этом к горячо любимым. - Луи/Миледи. Должно же было Луи тоже хоть немного перепасть удовольствия)
10. Самый ненавистный персонаж. - Граф де Рошфор. На контрасте с предыдущим великолепным антагонистом Ришелье, с рошвора сдеали психа-садиста. Наблюдать за ним совершенно не интересно.
11. Персонаж, вызывающий раздражение, нервирующий чем-либо. - Сильвия. Дело не в цвете кожи, а в том, что героиня выглядит очень грубой как внешне так и по поведению. Учитывая прежние увлечения Атоса изменение его вкусов выглядит как "натяни сову на глоус".
12. Пейринг, который любит большинство, а я нет. - Арамис/Анна. Слишком быстро после страданий по первой любви Арамис переключился на королеву. Не работала ни голова, ни сердце. От королевы же ожидалось больше серьезности.
13. Пейринг, который я ненавижу. - Атос/Сильвия. Натянуто только ради того, чтобы оставить Атоса в паре, но не с Миледи.Депрессующий арестократ и тетя хабалка, та еще парочка.
14. Пейринг, который не укладывается в моём сознании, который я не могу понять. - де Тревиль/Констанция. Вряд ли бы капитан, даже не смотря на всю симпатию, так бы подставил подчиненного, но искорка пробежала. Если симпатии де Тревиля можно было обосновать, то претензии Констанции к второму мужу абсурдные. Сама знала, кого брала. Но по этим же претензиям, выходило, что идеальным мужем мог быть капитан. Неувязочка.
15. Персонаж, который наиболее похож на меня. - д'Артаньян. Иногда эмоции двигатель прогресса, но чаще мешают.
16. Персонаж, имеющий со мной меньше всего общего - монашка Елена (Изабелла). Та еще лицемерка, сначала играющая в поруганную невинность, потом прикрывающая свои бзыки жертвенностью.
17. Персонаж, на которого хочется быть похожим. - де Тревиль. Рассудительности ы больше, а там и авторитет придет.
18. Персонаж, которого не понимаю. - Мария Медичи. Абсолютно лицемерная дамочка, способная ради власти уничтожить собственного сына.
19. Персонаж, с которым хотелось бы поговорить. - Ришелье. Однозначно умный и интересный персонаж.
20. Персонаж, которого точно не хотелось бы встретить в реальности. - Рошфор. Да и с Миледи лучше изегать встреч, что с воровкой, что с шпионкой.
21. Персонаж, с которым переспала бы хоть сейчас. - Портос, ну и кардинала заверните.
22. Зачем это в каноне. - я понимаю, что смерть кардинала это не вина сценаристов, а желание исполнителя, но без него сериал стал не таким ярким.
23. Как началось знакомство с фандомом. - просматривала анонсы новинок. Естественно не смогла пройти мимо.
24. Чем фандом не нравится. - хейтерами,, канонистами романа, не вопринимающими такую версию.
25. За что люблю фандом. - за то, что исправили неприятные места оригинала.


 белочка Лисс

Благие знамения

1. Персонаж, который полюбился первым. - адский пес Бобик)
2. Персонаж, который сейчас нравится, но раньше я этого не ожидала. - Артур Янг. Если в книге он каким-то слегка пофигистом показался, то в сериале слишком тряпкой. И дикий ужас от перспективы, что родилась двойня... Но сатаненка в отличие от двух нянек хорошо воспитал. И Бобика разрешил оставить)
3. Любимейший персонаж. - конечно, Кроули. И даже не потому, что Дэвид Теннант, книга была раньше сериала, но он как раз таким и представлялся. Потому что недооцененный гений зла, творящий благою
4. Персонаж, нравящийся внешне, но не нравящийся по характеру. - Гавриил. Внешность, то что надо, но раздражает его попытка показать себя безупречным экспертом во всем. Особенно в том, в чем не смыслит. его спасает, что это он еще пытается быть обаяшкой и делает это все с видом идиота-оптимиста.
5. Персонаж, нравящийся по характеру, но не нравящийся внешне. - Сандальфон - его мало, но он шикарен. Так подставить небесного начальника с порнографией)
6. Персонаж, который мне нравится, а большинство его не любит. - Маг Доулинг. Да нормальный пацан он для его возраста. Немного избалованные, а еще задерганный ангельско-демоническим воспитанием. Жаль даже, что интерес у парочки к нему был только до поры, пока они ошибались. А как же привязанность? Все-таки воспитанник.
Сестра Мэри. Не заню, что она там забыла в ордене Болтливых Монашек, но так как она потом на обломках сумела бизнес раскрутить, то только уважение. А еще актриса приятная, особенно улыбка.
7. Любимый пейринг. - Смерть (СПН)/Война. Фактически идеальная пара. Со "своими" всадниками Смерти не повезло, зато тут ему бы явно компания понравилась. Он философ, она огненная и живая. Смерти не грозит умереть от излишней любви к фаст-фудам, но Война, как любительница позависать в кафешках могла бы немного и подкорректировать пищевые привязанности.
8. Любимый пейринг из каноничных. - Артур и Дейдра Янг. Очень теплая атмосфера в доме. Семья во всех пониманиях.
9. Пейринг, который мне нравится, но не относится при этом к горячо любимым. Ньют Пульцифер/Анафема Гаджет
10. Самый ненавистный персонаж. - Неприлюбодей Импульцифер. Что терпеть не могу больше самоуверенных, напущенных зазнаек, так это фанатиков.
11. Персонаж, вызывающий раздражение, нервирующий чем-либо. - сержант Шедуэлл. Этот книжный тип мог вполне оказаться и в самых ненависных, но в сериале его достаточно причесали-облагородили. Сериальный просто хитропопый, а книжный наглое быдло как есть.
12. Пейринг, который любит большинство, а я нет. - а вот внезапно Кроули и Азирафель. Признаю, там есть ооочень много задатков для пейринга, плюс даже всех направленностей вклюяая гет и фем, но... Для меня там махровый броманс, отчасти потому что я не вижу сексуального притяжения. Ну ни разу.
13. Пейринг, который я ненавижу. - нет таких.
14. Пейринг, который не укладывается в моём сознании, который я не могу понять. - Гавриил/Вельзевул. При том, что противоположности должны притягиваться, там герои настолько разноплановые, что свести их как пейринг тот еще крэк.
15. Персонаж, который наиболее похож на меня. - Кроули. Хочется быть поскромнее, но не получается. У нас совпадения по домашним любимцам, правда с методами воспитания я мягче, музыкальное, способы "отмораживаться" от начальства. И мой рабочий креатив тоже не всегда понимают)
16. Персонаж, имеющий со мной меньше всего общего - Скверна (Загрязнение). Я точно не блеклое нечто с подлянками как в книгах и не интересный вариант сериала. хотя что-то восточное есть)
17. Персонаж, на которого хочется быть похожим. - Агнесса Псих. Знать все, при этом соблюдать спокойствие и здоровый образ жизни, а врагам, которые желают тебя сжечь, устроить большой бум.
18. Персонаж, которого не понимаю. - люди работающие на корпорацию Голода и поклонники Голода.
19. Персонаж, с которым хотелось бы поговорить. - с Азирафелем.
20. Персонаж, которого точно не хотелось бы встретить в реальности. - все демоны, кроме Кроули.
21. Персонаж, с которым переспала бы хоть сейчас. - Кроули, Ньют Импульсифер - голубоглазый брюнет!!!
22. Зачем это в каноне. - канон полностью устраивает.
23. Как началось знакомство с фандомом. - с "Американских богов" Нила Геймана.
24. Чем фандом не нравится. - Я не попала в волну. Для меня "Багие знамения" как раз закончнная идеальная тема, которую можно только кроссоверить.
25. За что люблю фандом. - за то, что он есть.

От  Margarido "Человек в высоком замке"

1. Персонаж, который полюбился первым. - Френк Фринк. Он и в книге оказался любимым героем, в сериале мнение не изменилось. Безусловно талантливый художник, нестандартные произведения которого идут хоть и вне его времени, но обладают энергетикой и привлекают внимание. Вначале он создает впечатление человека спокойного и даже меланхоличного, но оказалось это только прикрытие для выживания. Он спокойный, предприимчивый, причем в сложных ситуациях, может выдать достаточно нестандартные решения.
2. Персонаж, который сейчас нравится, но раньше я этого не ожидала. - Нобусукэ Тагоми. Причем сериальный персонаж понравился гораздо больше книжного. Потому что книжный, при том, что министр торговли и буддист, действует как истеричный ребенок. Хотел сделать благое дело, но кое-что пошло не по плану: кошмар, кошмар испортил карму. Наорал на всех вокруг, смотался на психах в другую реальность, но вместо каких-то выводов еще больше начал истерить. Наорал на высокопоставленных немцев, чем явно испортил дипломатические отношения, зато, пусть и на зло, но не выдал им Френка. И на том спасибо. И в итоге, персонаж, что очень логично, ловит инфаркт.
3. Любимейший персонаж. - Мартин Хойсманн. Собственно сам сериал начинала смотреть из-за Себастьяна Роше, играющего рейхсминистра Хойсманна. Морально я была готова, что обычно Роше достаются роли харизматичных злодеев. С Хойсманном все оказалось сложнее. Если Смита и Кидо нам в быту показывают, даже есть части их видением, то как-то автоматически навязывается, не черное, а серое, не зложеи, а антагонисты, то на Хойсмана, начиная с Фандомной Вики клеймо ставят. В первом сезоне как-то так и воспринимается: о нем известно только, что это какой-то высокопоставленный нацист из Берлина и отец Джо, которого тот вроде и ненавидит, потому что он бросил их с матерью, но встречи с которым ждет. Зато второй сезон как раз был лучшим из за Мартина Хойсмана. Каждый момент появления в серии был самый яркий. Прощаться с героем было больно. Но финал вполне закономерный.
4. Персонаж, нравящийся внешне, но не нравящийся по характеру. - Эрих Редер. Собственно там из всего характера выделяется безупречная исполнительность и дикая преданность Смиту. А это тоже уже с разряда фанатизма, учитывая их сферу деятельности.
5. Персонаж, нравящийся по характеру, но не нравящийся внешне. - сериальный Готорн Абендсен. Тут больше потому, что хоть в сериале он играет бОльшую роль и даже берет ответственность, но сериальная версия значительно уступает книжному красавчику. Хотя как герой сериальный нравится больше именно за действия, а не просто бросая палочки написать книгу и самому испугаться.
6. Персонаж, который мне нравится, а большинство его не любит. - Джо Блейк. Его упрекают за его колебания, за то, что, якобы, не может принять сторону. Джо просто принимает сторону людей, которые ему дороги.
7. Любимый пейринг. - Мартин Хойсманн/Джон Смит. Вообще пейринг возник из любви к двум актерам и заполнения темных пятен сериала. Смит как один на самом крепком крючке держал Джо на его "ненависти - желания признания отца", причем говорил о том, как будто тот БигБоссом был. Было бы логично, если бы так и было и как признался потом Смит, чтобы как раз к последненму и подобраться. Но Хойсманн на тот момент выступал как человек вне политики. И после разоблачения Смиту было бы проще обратиться непосредственно к Гимлеру, чем публично озвучивать часть информации, давая Хойсманну шанс отступить.
Мартин Хойсманн/таинственная мама Джо Блейка. Пейринг трагичный, нопахивает стокгольмским, но по тем крошечкам, что выдается канононм очень грустная история получается. От Хойсманна известна, что ее звали Эльза. И что даже почти через тридцать он помнит ее, первое, что сказал Мартин при первой встречи с сыном: "Ты так похож на мать". Учитывая, что, по словам Джо, они с матерью жили очень бедно, то странно, как могла Эльза организовать похищение сына и вывоз его в США, если только Мартин ее не просто отпустил, а не устроил побег. Еще странное то, что Эльза раз не скрывает от Джо, кто его отец, но говорит, что тот их бросил и не желает ничего о них знать. При том, что не отвечает на письма Мартина и не соглашается на помощь. Больше похоже на ревность, чем страх. Возможно к жене.
8. Любимый пейринг из каноничных. - Френк/Джулиана, Френк/Джулиана/Джо, Джо/Джулиана.
9. Пейринг, который мне нравится, но не относится при этом к горячо любимым. - Нориаки Тагоми/Джулиана. Это был лучший ход в "нашей" реальности свести сына Нобусукэ и Джулиану. И даже, если бы я хотела других персонажей устроить тоже другую реальность, то эту пару рука бы разбить не позволила.
10. Самый ненавистный персонаж. - Генрих Гиммлер.
11. Персонаж, вызывающий раздражение, нервирующий чем-либо. - Рейнхард Гейдрих. Как и в пункте выше, не могу романтизировать этих исторических личностей.
12. Пейринг, который любит большинство, а я нет. - Джон Смит/Джулиана Крейн. С чего бы это?
13. Пейринг, который я ненавижу. - Мартин Хойсманн/Джо Блейк. Фик встретился только раз, проситала из-за редкости фанфиков по Хойсману ак таковых, сквиканулась по полной.
14. Пейринг, который не укладывается в моём сознании, который я не могу понять. - Джон Смит/королева Виктория. "Виктория", конечно, интересный сериал, а первый сезон как раз лучший из-за влюбленности юной королевы в лорда Мельбурна, но причем тут одно к другому?
15. Персонаж, который наиболее похож на меня. - Еще до какого-то времени я бы себя сравнила с Джулианной Крейн: в любой кипеш с головой. Но по нынешней ситуации я себе напоминаю приуганного Роберта Чилдена.
16. Персонаж, имеющий со мной меньше всего общего - Такеши Кидо. Хладнокровия не хватает, ну и такой жестокости тоже.
17. Персонаж, на которого хочется быть похожим. - Эд Маккарти. Искренне хороший человек.
18. Персонаж, которого не понимаю. - Арнольд Уокер. Понятно, что в той ситуации, что сложилась, нужно приспосабливаться. Но сдать дочь Кемпентаю и наивно надеяться, что они ее пощадят, это мягко говоря, не умно.
19. Персонаж, с которым хотелось бы поговорить. - с Нобусукэ Тагоми, Мартином Хойсманном.
20. Персонаж, которого точно не хотелось бы встретить в реальности. - Джона Смита, Такеши Кидо. Да и остальных при власти.
21. Персонаж, с которым переспала бы хоть сейчас. - Френк Фринк, Джо Блейк.
22. Зачем это в каноне. - роман Эда с ковбоем. Если уже и нужно ыло кого-то заслешить, то у Эда и Роберта Чилдена неплохой тандемчик получался.
23. Как началось знакомство с фандомом. - заинтересовалась фильмографией Сеастьяна Роше, а поскольку там его появление больше, чем в одной серии, то решила осилить сериал, а заодно читнула роман.
24. Чем фандом не нравится. - он совсем малочисленный. А по моему любимому персонажу фанфиков вообще кот наплакал, и они его однообразно рассматривают.
25. За что люблю фандом. - за небанальные альтернативные реальности.

запись создана: 10.10.2020 в 02:56

---

Мальчики

Мальчики
ficbook.net/readfic/10539573
archiveofourown.org/works/29559585
***********************************************************************************************
Направленность: Слэш
Автор: RoksiG, Roksan de Clare (ficbook.net/authors/182106), (archiveofourown.org/works/29559585)
Фэндом: Исторические личности, Человек в высоком замке
Пэйринг и персонажи: Мартин Хойсманн/Эльза Хойсманн, Джон Смит/Хелен Смит, Мартин Хойсманн/Джон Смит, Мартин Хойсманн, Джон Смит, Хелен Смит, Рейнхард Гейдрих, Генрих Гиммлер, Джо Блейк
Рейтинг: R
Размер: Миди, 15 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Метки: Несчастливый финал, Фандомная Битва, Альтернативная мировая история, Вторая мировая, Канонная смерть персонажа, Серая мораль, Семейная сага, Романтика, Ангст, Драма, Исторические эпохи, Пропущенная сцена, UST, Элементы гета
Описание:
1936 год. Еще никто не предполагает, как изменит жизнь каждого грядущая война. Лейтенант Джон Смит, грезящий военной карьерой, отправляясь домой в отпуск. Немецкий друг из предполагаемых союзников попросил его сделать одолжение и принять у себя еще одного немца - молодого успешного инженера Мартина Хойсманна. Иногда так странно переплетаются судьбы.
Посвящение:
Команде, мужественным чтецам и бетам)
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания:
Doch jeder tötet, was er liebt (нем.) — “Но все убивают того, кого любят” (Yet each man kills the thing he loves (англ. оригинальный текст), немецкий перевод цитаты из поэмы Оскара Уайльда “Баллада Рэдингской тюрьмы”.
Лебенсборн — проводимая Великим нацистским рейхом программа по выведению идеального арийского потомства, для чего женщины с арийскими чертами лица отбирались в дома Лебенсборн, где вынуждены были становиться партнерами по размножению с подходящими офицерами СС.
Атлантропа — согласно сериала это проект дамбы, предложенный нацистами под руководством Мартина Хойсманна, который должен был перекрыть Средиземное море вдоль Гибралтарского пролива, создав дополнительные земли для колонизации поселенцев.
Устройство Гейзенберга — атомная бомба, изобретенная немцами в 1945 году и названная по имени изобретателя, Вернера Гейзенберга.
Зал Народа — гигантских размеров купольное сооружение, выстроенное немцами после войны как свидетельство мощи германского государства и его превосходства над другими нациями.

Для середины осени погода стояла просто отменная: тепло было почти по-летнему. У них была старая семейная традиция: в такие погожие дни завтракать всем вместе на открытой веранде. За те полгода, как лейтенант Джон Смит не видел родных, он успел по ней соскучиться. Не медали и не слава, а лучшая награда человека военного — после долгой службы снова оказаться дома, где все знакомо от калитки до заставленного коробками дальнего уголка на чердаке, где они с братом когда-то организовали секретный штаб. На столе — типичный завтрак, который по нынешним временам можно считать праздничным: тосты с маслом, яичница, колбаски и жареный бекон, а о том, что день — не рядовой свидетельствует посуда, которую мама доставала обычно только по торжественным дням. Повод есть — отпуск Джона. И вся семья в сборе, плюс еще кое-кто лишний, сейчас активно дискутирующий с отцом о глобальных мировых проблемах и кризисах:— Например, нерациональность распределения. Тех же природных ресурсов. Возьмем пустыню Сахару: миллионы гектаров бесполезных земель, — этого лишнего звали Мартин Хойсманн. Сейчас он сделал небольшую паузу на глоток кофе и неспешно продолжил: — Достаточное орошение — и мы накормим голодный континент.— Не слишком слабый? Я слышала, что у вас предпочитают… — тут же засуетилась хозяйка дома.
— Все просто отлично, фрау Смит, — с самой открытой улыбкой успокоил ее гость. По-английски он говорил почти чисто, с небольшим немецким акцентом, но такие «экзотические» словечки, как заметил Джон, действовали на его мать гипнотически. Дом Смитов в хорошие времена отличался гостеприимством, но ни одному гостю еще не стремились так угодить, как этому немцу.
— Мэри, — вернув Мартину чуть смущенную улыбку, поправила миссис Смит.
— Мэри, — послушно повторил он.
Джон воспринял предложение превратить пустошь в оазис как шутку, пустой разговор за завтраком, чтобы провести время, не только с пользой поглощая пищу, но и весело. А вот отец, считающий всех немцев серьезными прагматиками, так не думал:
— Большие замашки — пустые мечты. Хорошо сказать: оросим Сахару. Но как? Прикажем дождю заливать песок?
— Все гораздо проще. Это сделает Средиземное море. Точнее, плотина между Гибралтаром и Марокко, которая понизит его уровень. Вместе с этим получаем миллиарды киловатт электричества, сухопутный доступ к Африканскому континенту, увеличение самих территорий. Далее мы…
А, может, и не шутил. Храня за столом молчание, Джон наблюдал за Хойсманном. Тот, начав размазывать по тосту масло, остановился на половине, и напрягся, как слегка прижатая пружина, уперев запястья на краю стола. Щелчок и пружина сработала! Мартин расположил два тоста по разным краям тарелки, положив поверху вилку — два берега и плотина. Возможно, яичнице предстояло изображать из себя пустыню, но мистер Смит перебил гостя:
— Нет, я бы в такое предприятие не вложился.
Джон подавил ухмылку, заев ее колбаской. Было бы что вкладывать. Они на мели, и пока конца черной полосе не видно. Джон вообще не обязан был вникать в тонкости делового мира. Как-то по обоюдному согласию весь семейный бизнес должен был перейти к старшему брату Эдмунду. А Джон грезил военной карьерой. Все как-то по накатанной и бежало, кроме одного неприятного обстоятельства: семейного бизнеса уже не было как такового. Они разорились. Правда это была печаль не только Смитов. Как-то вся страна застряла в унынии. Не очень приятное на слух выражение «глобальный спад» должно хоть когда-то смениться каким-то подъемом. Вроде и падать уже дальше некуда. Но, как говорила мама, когда и ее оптимизму приходил предел: «Бог отвернулся от Америки». Их преследовали катастрофы. Не только Америку, но и Смитов. Первым это заметил все-таки Джон. В их братских состязаниях Эдмунд временами давал младшему брату одержать верх, и Джона это злило. Но случилось так, что Джон прибежал первым только потому, что Эдмунд действительно не смог. И младшего брата это разозлило еще больше. Дальше Эдмунда стошнило в церкви. Это был звоночек, после которого грянул набат. «Мышечная дистрофия», какая-то особая форма, которая проявляется в подростковом возрасте. Жить будет, но разве это жизнь? Не только Эдмунд, но и их Америка медленно, день за днем умирала, как алкоголик, желающий остановиться, но оставляющий бутылку на вечер, чтобы запить сегодняшний день, а завтра ни-ни, потому что завтра будет лучше. Но приходило сегодня, и это оказывался все тот же тусклый, бессмысленный день, когда прожил его и счастлив, что хоть не хуже, чем вчера. Сначала сумасшедший итальянский фанатик пристрелил президента. Логично, что новое правительство попыталось ввести политику изоляции, но это не принесло желаемых положительных последствий. Тогда начался поиск стабильных союзников, среди которых оказалась и активно развивающаяся, возродившаяся из пепла Германия. Отец считал так же. Их, страну вообще и Смитов в частности, могут спасти немецкие партнеры. Поэтому он прямо-таки возликовал, узнав, что его младшему сыну удалось попасть на совместные американско-немецкие учения. Там он действительно завел несколько немецких приятелей. Только Мартин Хойсманн к таким не относился. С ним Джон познакомился всего несколькими часами раньше, чем остальное семейство, и принять его в их доме было лишь уступкой другу Рудольфу Вегенеру.
— И кто он? Тоже военный? — лениво поинтересовался Джон, когда Рудольф попросил его «приютить» одного приятеля.
— Мог бы. И с его возможностями такую бы карьеру сделал, нам простым смертным и не снилось. Но «принц» пошел против воли отца, наплевав на столько поколений складывающуюся династию. Он всего лишь инженер.
Джон и раньше отмечал, что Рудольф, как солдат, несколько не на своем месте. Слишком мягким он был, слишком восторженным. Поэтому «принц» ему не понравился заранее. И первое впечатление где-то подтвердилось. Мартин Хойсманн выглядел типичным арийцем — высокий, поджарый, как гончий пес, светловолосый и голубоглазый. Новехонький костюм сидел на нем как влитой, а сам он излучал что ни на есть искреннее обаяние.
Миссис Смит пала пред ним сразу. Старший брат Эдмунд с появлением гостя ожил и даже начал улыбаться, чего Джон не помнил, наверное, с рокового дня оглашения жуткого диагноза. Отец вел себя с гостем слишком по-свойски, что тоже означало проявление симпатии. Только Джон все еще был настороже. Он все еще не мог понять, чем же его так раздражает Мартин Хойсманн?
— Хватит, Сэмюель! Завтрак стынет, — мягко прервала мужа миссис Смит. Мама называла отца полным именем только тогда, когда была им недовольна. Этот «тайный» знак был известен всему семейству, а мистеру Смиту и подавно.
— Ладно-ладно, — беспрекословно подчинился отец, переводя разговор на нейтральную тему. — А как ты относишься к рыбалке, парень?
То ли Мартина несколько обескуражило такое компанейское обращение к собственной персоне, то ли он не хотел обидеть хозяина дома, то ли его как рыбу из воды из его любимой темы резко выдернули внезапным вопросом, но он замешкался с ответом и как-то даже растерянно выглядел.
— Сэмюель! — Теперь миссис Смит действительно сердилась, а это могло и в семейную ссору вылиться. Однако Хойсманну удалось сгладить ситуацию.
— Быть на Огайо и не попробовать поймать вашу знаменитую форель?
Мистер Смит добродушно хмыкнул, благосклонно прощая несведущего гостья.
— Форель не форель, а я такие места знаю, что скучать не придется.
***
Смутные времена порождают подозрительность. Вроде бы Цинциннати не то место, где немецкому шпиону что-то вынюхивать, но вряд ли молодой, перспективный инженер Мартин Хойсманн, просто ткнув пальцем в карту, избрал это место для отпуска. Не рыбалка его интересовала. Он что-то выжидал, предупредив заранее, что в семейной корреспонденции Смитов может что-то и для него прийти. Проще простого раскрыть все секреты, перехватив письмо. Только Хойсманн оказался проворнее. Утром уже было известно, что немец наконец-то получил послание.
— Что-то важное? — поинтересовалась миссис Смит за завтраком, заметив некоторую нервозность гостя.
— Новости от старого друга, которого давно не видел, — пояснил Мартин, и маму это объяснение вполне удовлетворило, но не Джона. Что бы дальше не планировалось, немец как-то должен был проявить себя. Так и случилось. Мартин сам подошел, первый. Просьба была достаточно банальной: подвезти его в определенное место. Нашли его достаточно быстро, в нескольких милях в пригороде, по тем сбивчивым координатам, которые, видимо, были в послании: маленький уютный домик с садом, из которого навстречу вышла девушка.
То, что с Хойсманном они были хорошо знакомы — факт. И отношения, судя по слишком уж горячему приветствию, были более, чем дружеские. Хотя на первый взгляд ее можно было и за сестру принять: такие же русые волосы и светлые глаза, миловидная и миниатюрная. Но одета просто и выглядела немного растерянной — прямо из другого мира фея, убежавшая из сказки за своим смертным возлюбленным.
— Прошу, передай мои самые искренние извинения фрау Смит. Очень жаль, что я так и не попробую вашу особую томленую картошку под сметанным соусом и луком, — напоследок заявил Джону Мартин Хойсманн, красноречиво намекая на то, что сейчас они вынуждены расстаться.
«Вот тебя, Джон, и отшили».
Даже несмотря на комичность ситуации, собственная ирония не так успокоила, как разозлила, раззадорила. Девушка, конечно, была симпатичной, но явно не «Мисс Америка», и точно не стоила того, чтобы только ради нее пересекать полмира. Если не для семьи Джона, то для страны немец мог быть опасен. Хойсманн нагло воспользовался их гостеприимством, а теперь, хочет он того или не хочет, должен Джону хотя бы объяснения спонтанных странностей.
Несколько часов покружив по проселочной дороге, Джон вернулся к домику таинственной пассии Мартина, остановился неподалеку, обдумывая дальнейший план действий. Брать штурмом убежище, по крайней мере, не пришлось. Зверь сам вышел на ловца. Выскочил! Похоже, неотразимого Мартина Хойсманна отвергли. И видимо, для «принца» такое положение вещей было чем-то невообразимым: он как не в себе был, и пиджак застегнут не на ту пуговицу. Джон испытал некоторую странную смесь злорадства и сочувствия.
— Ты? Как?.. А ладно… — отмахнувшись от Джона, Мартин взъерошил волосы, только сейчас поняв, что шляпу, как трофей, оставил своей капризной даме. Возвращаться он не торопился. Поправил одежду. Полез в карман, вытаскивая оттуда серебряный портсигар, вставил сигарету в тонкий мундштук из слоновой кости, не предлагая Джону составить ему компанию, нервно закурил.
В этом был весь Мартин Хойсманн! Строгая последовательность во всем. А если что-то ее нарушает, то это может выбить из колеи, но ненадолго. Джон не нарушая молчание, продолжал наблюдать за немцем, но пытался он разобраться уже не в нем, а в себе. Для этого не было повода, но сейчас, смотря на Мартина, Джон испытывал нечто похожее на наслаждение от любования им. Не злорадное, нет… Это еще как-то можно было бы объяснить тем, что предположение о шпионаже оказалось ошибочным. Но как объяснить возбуждение? И не то, которое связанное с азартом, а скорее чувственное, телесное…
Джону нравились женщины. Это был неоспоримый факт. Да, армия предполагает, что пока ты на службе, необходимо воздержание, и если бы он днями не присматривал за немцем, то нашел бы способ в отпуске удовлетворить свои физические потребности. Но дело ведь было совсем не в этом.
В Хойсманне не было ничего женственного. Хотя бы в его педантичной аккуратности, когда даже в сильнейшем нервном возбуждении он мог забыть шляпу, но не забывал о такой мелочи, как мундштук. Резкие движения, когда Мартин закуривал, вздергивание головы, когда он выпускал дым — их нельзя было назвать изящными. Но Джон смотрел как завороженный. И хорошо, что для немца он сейчас был пустым местом, наверное. По крайней мере, высказываясь обо всем происшедшем, он не смотрел на Джона и перешел на родной язык.
— Она хочет получить все! А так невозможно! Почувствовала себя в безопасности и даже решила, что имеет право требовать. Она совсем отказывается понимать, чего мне стоило отправить их сюда!
Джон вполне сносно понимал немецкий, чтобы уловить смысл сказанного, хоть произнесено все было громко, сбивчиво и резко — и явно не для Джона, а для той женщины, хоть вряд ли она это слышала. А раз совета не спрашивают, Джон и не намерен был отвечать. Ему еще предстояло разгрести собственный бардак после внезапного, подобного взрыву, открытия.
Да, Джон любил женщин. Но чувство ревности или соперничества знакомы не были. Он никогда не был влюблен. Точнее, нечто похожее на влюбленность, однажды произошло. Только это чувство нагрянуло не к человеку, а к идее, появившейся на родине Мартина Хойсманна. Он воспринимал ее как нечто прекрасное и пока недостижимое, но способное очистить мир и сделать его лучше. Он восхищался ею, но, с некоторыми поправками — мир принадлежит не только голубоглазым, светловолосым арийцам, такими какими изображают их на немецких плакатах. Все так. Но тут вдруг воплощение этой «поправки» стоит перед Джоном и курит, а тот, как юный девственник на танцах, мнется, смотрит и не знает, что дальше делать.
— Возвращаемся домой?
Молчать дальше было глупо. Тем более и Мартин уже начал успокаиваться после поражения. Взгляд его был все еще устремлен в пустоту, но стал уже более осмысленным, движения — более мягкими, докуривая сигарету он занял более удобную и даже вальяжную позу, опершись о капот машины. В ответ он только кивнул и без лишних разговоров забрался внутрь «Форда».
Мартин оказался еще тем притворщиком. Если бы Джон не стал случайным свидетелем случившихся накануне событий, то может и поверил бы, что ничего и не случилось. Он был все так же любезен, легок в общении, а между делом сообщил, что ему уже и на родину пора, чем расстроил не только старшего брата Джона и хозяйку дома, но и отца, уже запланировавшего «самую превосходную в жизни Мартина» рыбалку. После всего произошедшего, если мыслить холодным разумом, Джон на данное известие должен бы спокойно выдохнуть: все вернется в свою колею. Но…
Чего больше всего терпеть не мог Джон Смит, так это неопределенности и хаоса. Хойсманн нес хаос и смятение. Еще одна ночь, он исчезнет, и наступит покой. Больше преследовать немца он не собирался, просто вышел в сад покурить. Хойсманн был там. Сидел на лавке, как ни в чем не бывало, листал какую-то книжку.
— Doch jeder tötet, was er liebt*, — неожиданно продекламировал он.
Ребус быстро сложился в разгадку, достаточно было только в голове перевести фразу на родной язык: «Мы все убиваем того, кого любим». И это была не угроза, а всего лишь цитата. Не то чтобы Джон был литературным знатоком, но тут сложилось, что ему не нужно было заглядывать на обложку, чтобы догадаться, какую книгу Мартин позаимствовал в их семейной библиотеке.
Странный выбор и специфический автор, который точно не должен пользоваться популярностью в нынешней Германии, если не быть под запретом. Как-то непохоже было, что Мартин, просто ткнув наугад, взял первую попавшуюся книгу. Тогда что? Он что-то заподозрил? Провокация? Вызов? Просто настроение, что когда мир рухнет, ты и не заметишь? Что-то такое сейчас и с Джоном творилось, только с другим вектором. Хоть мир был стабилен, но так несовершенен. Как-то досадно поздно он подметил такую мелочь, как небольшую запущенность их сада. Мама всегда щепетильно обрезала розы, чтобы они образовывали ровный, идеальный куст. Теперь же ветви выбивались из общей композиции, торчали куда им заблагорассудилось расти, а кое-где даже остались отцветшие бутоны. Это означало, что состояние Эдмунда было гораздо хуже, чем это представили Джону, но его хваленая черта — подмечать все, и делать выводы, вдруг дала сбой. Он даже не заметил, что все эти несколько дней весь его мир вертелся вокруг Мартина Хойсманна.
То, что сейчас делал Джон, было тоже сродни провокации. Они не настолько были близки с Мартином, чтобы тот принял его поддержку выраженную подобным образом. Вроде бы в этом пока не было ничего предосудительного. Он просто накрыл, покоящуюся на спинке лавки ладонь, облокотившегося немца, своей ладонью. Может и интимный жест, но это должно было стать Рубиконом. Мартин мог бы просто брезгливо одернуть руку. Но он это не сделал. С удивлением посмотрел на Джона, как будто впервые его увидел, а потом спросил:
— К черту все. В этом городе есть где развеяться?
Джон не был завсегдатаем и любителем злачных мест Цинциннати, но мог бы посоветовать вполне приличные бары и клуб в родном городе. Мог бы. Но они поехали в недорогую гостиницу на окраине, где при вполне приемлемом сервисе имен не спрашивали.
Что дальше? Теперь уже точно некуда было отступать, а действовать. Как? Да как-то так. Неопытность сказывалась. Попытка Джона приобнять Мартина так, как если бы он был женщиной, наверное, такой поспешной и смешной казалась.
— Успокойся, вояка. Сегодня я буду вести.
Мартину достаточно просто говорить по-немецки, точнее шептать это губы в губы, чтобы член Джона начал принимать боевую готовность. Он впервые не просчитывал свои действия, а доверился ситуации, хотя перспектива оказаться снизу как-то не прельщала. Джон ведь был сильнее Мартина, так что мог бы и воспользоваться преимуществом, раз уж все так закрутилось, не позволять вертеть собой немецкому извращенцу, пожелавшему «развеяться».
Необычно, непривычно, но как ни странно, не унизительно, а как-то само собой естественно оказалось доверить лучшего друга ловким пальцам заграничного принца, чувствовать собственной задницей его вожделение. Раз Мартин тут единственный знал, что делать, оставалось подчиняться. Для солдата это не так и сложно. Их учат беспрекословно выполнять приказы, но лишь до поры, пока сам не окажешься сверху. Вот тогда можно будет и разобраться с Мартином за всех тех любовников с которыми он набирался опыта, за ту женщину, из-за которой он терял себя…
— Не напрягайся, иначе я не смогу войти, — звучало не как утешение, а как приказ.
Джон зарычал, но не от боли, как раз она была вполне ожидаема при подобной инициации. Это было то, что он всегда сдерживал — нечто животное, нечто природное, когда отпускаешь себя, теряя контроль — азарт, ярость, страсть...
За окном шел дождь. Ничего необычного для осени. Просто необычно, что Джон не заметил, когда он начался. Самый обычный и самый необычный дождь в его жизни. Как будто двадцать с небольшим лет Джон спал и видел сон, а потом внезапно проснулся, или смотрел черно-белую кинохронику, где был главным героем, и вдруг оказался по другую сторону экрана. Он никогда не думал, что лучший запах — запах дождя, а стук капель о подоконник — лучшая музыка.
— Закрой окно. Сквозит, — ворчал, развалившийся на кровати Мартин, не приподнимая век, он пытался нащупать одеяло, чтобы прикрыть обнаженное тело.
— Ты такой неженка.
Ни потакать его капризам, ни позволить спрятаться.
Как бы Джон не был опьянен самым бесшабашным, самым невероятным сексом в своей жизни, он прекрасно понимал, что очень скоро все закончится. Как и этот дождь. Поэтому нужно выжать из нескольких оставшихся дней все до остатка.
***
Грехи молодости. Может, их и не так много было, но ворошить некоторые события прошлого все равно, что подписать себе смертный приговор. Ничего бы путного не вышло из того короткого, осеннего романа, но история с Мартином Хойсманном имела продолжение.
Когда Мартин вернулся на родину, у Джона еще оставалось несколько дней отпуска: тоскливых, пустых и бессмысленных, которые нужно было чем-то заполнить. Например, поближе познакомиться с таинственной пассией Мартина. Не тут-то было. Казалось, в этом не было смысла, но она сбежала.
— Ненормальная какая-то и говорила как-то странно, — жаловалась квартирная хозяйка. — Дом на год оплачен. Живи и радуйся. Нет же, ей нужно срочно уехать и залог забрать. Я пыталась ей объяснить, что так дела не делаются. Так где там. Такой крик подняла. Я может бы и пошла на принцип, но ребеночка ее жалко. Спокойный такой, не то что мамаша. И хорошенький.
Самое забавное, что у Мартина может быть сын стало новостью для Джона, но не его матери. Оказывается, шустрый немец успел попросить ее подобрать на подарок все то, что будет нужно и интересно полуторагодовалому мальчику.
— Я ему так и сказала: «Сейчас ему важно, чтобы мама была рядом. И отец».
— А почему ты решила, что это его ребенок?
Мама вздохнула, опустила плечи, как обычно делала, когда была недовольна проступками собственных детей, но не собиралась их наказывать. Обычно такое осуждение и было худшим наказанием. Потому и Джон сейчас почувствовал себя неловко вместо Мартина.
— Знаешь, что он мне ответил? «Наверно в чем-то вы и правы, Мэри». И фотография младенца у него в бумажнике...
Ох уж эти женщины с их прозорливостью и извечным любопытством. Маме бы в разведке цены не было.
Посылка, между, прочим вернулась обратно. От квартирной хозяйки удалось узнать только имя капризной любовницы Мартина: Элизабет Блейк. С именем ребенка женщина уже не была так уверена: «То ли Джон, то ли Джок». На самом деле его звали Джо, Джозеф Блейк. И это имя всплыло рядом с именами Элизабет Блейк и Мартина Хойсманна спустя несколько лет.
Забавно, в свое время тридцатые годы обыватели называли смутными, черной полосой, болотом. О войне говорили как о чем-то призрачном: Европа, Азия, давно пора приструнить коммунистов. Где угодно, но не здесь, не у нас. Знал бы где соломки подстелить. Сороковые годы перевернули жизнь многих: снесенный с лица земли Вашингтон, капитуляция, раздел, новые порядки, которые только в первые дни шепотом называли оккупацией. Выживали те, кто умел быстрее приспособиться. Например, как можно быстрее получить документ об арийском происхождении, по возможности избегая долгих, не всегда приятных процедур. Иметь ребенка от истинного арийца, еще из высших кругов, значительный козырь в этом деле, лишь бы не попасться на лжи.
У Джона не так и много в те дни было возможностей, чтобы воспользоваться какими-либо служебными полномочиями, но он мог просто немного придержать документы и сообщить о «находке» одному старому знакомому, непосредственно фигурирующему в них, как отец двенадцатилетнего Джозефа Блейка. Распоряжение пришло почти сразу: способствовать как можно скорейшему получению документов, потом Джон удостоился чести услышать и голос Хойсманна. В довольно сухом, деловом, а не дружеском телефонном разговоре он сообщил, что был бы благодарен, если бы Смит, нет, не присмотрел за его бывшей любовницей и сыном, а «помог одному очень важному для Рейха человеку, у которого из-за небольшого недоразумения могут быть проблемы с документами». Ничего себе «небольшое недоразумение»! Услуга ставила Джона перед довольно серьезным выбором. Никому нельзя доверять, а действовать с оглядкой. Джерри Эдлер был австрийским евреем, но потерять пару страниц из его дела проблем не составило.
Занимая достаточно высокую должность в Министерстве путей сообщения, Мартин Хойсманн слыл человеком мало интересующимся политикой, направляющим все амбиции не на продвижение по карьерной лестнице, а на реализацию осуществления невозможного фантастического проекта плотины, способной превратить Европу и Африку в единый континент. И все же у этого чудака имелись очень мощные связи. Иначе чем объяснить «благодарность»: резкое повышение не совсем благонадежного и еще не совсем проверенного бывшего капитана армии США Джона Смита, разом обошедшего некоторых пришлых представителей нового порядка. Это был единственный толчок в продвижении Джона. Дальше он карабкался сам.
***
Не можешь переломить ситуацию — постарайся устроиться как можно комфортнее. Собственно это Джон пережил на собственной шкуре, когда был выбор: остаться верным присяге уже несуществующей страны или выбрать выживание собственной семьи. Еще до войны он успел жениться. Хелен — девочка по соседству, которую знал так же хорошо, как себя. Ее восторженный взгляд, который Джон чувствовал себе вслед, давно перестал смущать, а стал привычкой. Однажды Джон обернулся на него и понял, что это хорошая привычка. Хелен довольно милая, порядочная, остроумная, терпеливая, наверняка стала бы хорошей подругой и примерной женой. Так что нечего думать, нужно брать… А под конец позорной войны их было уже трое. Когда Джон впервые увидел свое продолжение, своего первенца, то понял — мир может и рухнуть, но его сын должен быть в безопасности. И как отец он не понимал Мартина. На тот момент Джозеф был его единственным сыном. Он, безусловно, хотел бы о нем заботиться. В Германии мальчика ждало бы лучшее будущее, и у Хойсманна были возможности забрать его, даже несмотря на протесты матери. Джо находился еще в достаточно юном возрасте, чтобы убедить его, что так лучше, но...
— Иногда вы, женщины, сплошная загадка. Хотя бы ради сына наша мисс Блейк могла бы быть немного лояльней.
По какой-то причине Хойсманн решил оставить все как есть. При всем его желании помочь бывшей любовнице и сыну, он натыкался на сопротивление, тогда как Элизабет Блейк лгала, возводя между ним и сыном стену: «Он бросил нас и ничего не желает знать о тебе».
— Она очень обижена, но все еще его любит, — вынесла вердикт Хелен. — Интересно, что же там произошло такого непоправимого?
Кто-то бы сказал, что ревность недостаток. Эта черта доминировала в Хелен. Она не закатывала истерик, но при появлении на горизонте мужа других женщин, как могла пыталась оградить его от них. Хоть Джон и не давал ей повода, но ему приятно было чувствовать себя центром вселенной. Хелен помнила симпатичного немца, как-то гостившего у Смитов, а узнав часть его истории, сделала выводы, что Элизабет для нее безопасна.
Джон не спешил развеивать романтические иллюзии жены, что за появлением на свет Джо Блейка или же Иозефа Хойсманна, по имени данном ему при рождению, а также за красивым клеймом «Лебенсборн» стояла совсем не возвышенная, а скорее мрачная история.
Не сказать, что Джо был копией отца, но все же Джон, сравнивая, находил в них много общего: внешне, в жестах, которые Джо, даже ни разу не видев Мартина, непонятным образом словно скопировал, в умении подкупать людей своей открытостью, при этом оставаясь осторожно сдержанным. Даже род занятий их совпал. Только Мартин Хойсманн проектировал дороги, а Джо Блейк устроился чернорабочим на стройку. Возможно, имея отцовские амбиции, он когда-то бы тут добился успеха с работяги низшего звена превратившись в хозяина, но на его пути встал Джон Смит, в какой-то момент решивший: «Пора».
Не Джо, его напарник по стройке принес пистолет. Но Джо это видел и не доложил, хоть был обязан. Просто сработал инстинкт самосохранения воспользоваться тем, что у тебя есть под рукой. Обыденная ситуация, в которой парень не заподозрил ловушку. А это был всего лишь первый круг плана «вербовки нового агента».
Джон Смит бил по слабым точкам — мать Джо, близкая ему женщина, ее ребенок, которому тот пытался заменить отца. Обергруппенфюрер Смит искренне выразил удивление, листая при нарушителе порядка его дело: «А я ведь хорошо знал твоего отца. Его бы это очень расстроило». Как же задело это утверждение, произнесенное тихим, печальным голосом, Джо Блейка. Скулы напряглись, кулаки сжались, взгляд помрачнел. А клетка, между прочим, захлопнулась. Вот тогда Джон и предложил: «Сложно, но я попробую по старой памяти замять это дело. Но услуга за услугу».
Конечно же Джон рассчитывал, что одним заданием все это не обойдется. Коготок увяз — пропала птичка. Когда кнут одновременно становится пряником. Элизабет, сама не ведая, пытаясь внушить сыну презрение к отцу, возвела его культ. Достаточно искры — и алтарь зажжется, немного сухого хвороста — и огонь вспыхнет до небес. Джон как раз и подбрасывал, всякий раз, как протеже добивался успеха: «Твой отец тобой бы гордился».
По правде сказать, если бы не самовольство временами, то Джо Блейк действительно мог бы стать лучшим в своем роде: он быстро входил в доверие, и быстро ориентировался, был уместно внезапен в принятии нестандартных решений, а, главное, упорен в достижении единственной цели в которой не признался бы и под пытками: «Когда-то ты сам захочешь меня увидеть, а я отвернусь. Или же нет. Я просто скажу тебе, как я тебя презираю». Он тут был как открытая книга.
Что касалось Джона Смита, то все вроде как было до циничного очевидно. При нынешнем раскладе карта Иозефа Хойсманна вполне сошла бы за Джокера из рукава. Только не все с самим Джоном было так однозначно. Кажется, он начал привыкать к этому парню.
***
Привязанности, которые не можешь контролировать, в любом случае слабость. Как говорила украденная восточными союзниками мудрость: «Проклятие тебе жить в эпоху перемен». Перемены еще не были такими явными, но уже маячили на горизонте. Хуже диктатора, входящего во власть, мог быть только диктатор умирающий.
«Доходяга», «старый сифилитик», «усатый параноик». Это не входило в обязанности обергруппенфюрера Смита — отлавливать тех, кто в обсуждениях ситуации, презрительным шепотом бросал о Гитлере подобные реплики. И в домах обывателей, и в домах новой элиты осторожно, но время от времени задавался вопрос, а кто же станет преемником. Самый явный претендент гонок Геринг был уничтожен при попытке фальстарта. Оказалось, что болезнь фюрера была уловкой, и попытка рейхсмаршала провозгласить себя исполняющим обязанностями была пресечена обвинением в попытке захвата власти. Старик Адольф еще не потерял зубы. Шутки о жирном борове, подбитом на взлете, сошли на нет, когда показательно был казнен не только несостоявшийся кандидат, но и вся его семья.
Рейнхард Гейдрих — именно на него, как на самого вероятного претендента, по данным разведки, делал ставку японский МИД. Он был несколько моложе других отцов-основателей Великого рейха, в великолепной умственной и физической форме, и достаточно опасен даже для соратников по партии, неосторожно посмевшими стать его соперниками. Но рок виноватого найдет. В этот раз таким вот роком для зарвавшегося претендента стал обергруппенфюрер Смит лично.
И все же, что-то не складывалось в этой цепочке заговора. Нечто, противоречащее здравому смыслу. Попытка убийства японского крон-принца? Ладно. Это мощный способ наконец-то найти причину для разрыва отношений с бывшими союзниками и возможность заговорить о войне. Как человеку военному — это ему только на руку. Гейдрих, как тот, кто непосредственно руководил «окончательным решением еврейского вопроса» стоял за организацией семитского покушения на руководящих офицеров американской части Великого рейха? Чушь какая-то. Факты, фактами, но верилось с трудом. Впрочем, и просто семиты на территории рейха уже были чем-то чужеродным. Это вам не Тихоокеанские штаты, где на еврейский вопрос смотрели слегка сквозь пальцы. И все-таки, вот вам подполье, которое при всем своем «слабоумии и отваге» все равно остается непотопляемым, и вот вам воинственные семиты, и, кстати, о последних.
За прошедшие двадцать лет Джон Смит так и не понял, чем так важен был Джерреми Эдлер Великому немецкому рейху. Он был всего лишь доктором. Хорошим доктором, но и только. Хелен, не зная некоторых опасных подробностей, даже считала их семью друзьями. Концы одного подлога были надежно спрятаны, поэтому Джон об этом особо не беспокоился. Не имея детей, Эдлер мог бы спокойно умереть своей смертью, унося свой секрет в могилу, если бы не стал тем самым посланником, несущим дурные вести.
Если уж точнее, первым непоправимые и жуткие изменения в Томасе начал замечать Джон, может чуть позже, чем его сын. Правда тот списывал все на свою подростковую неуклюжесть, переживая, что эти непонятно откуда появившиеся недостатки не позволяют ему быть лучшим из лучших. Сутулость? Все можно исправить упражнениями. Выступающая непонятно с чего лопатка? Жесткая постель и какое-то время стоять у стенки, держать осанку — и он переборет слабости тела. Не пойманный мяч? Вот это досадно, особенно когда это случилось на глазах гостя, которому ты хотел бы подражать.
Как раз на этом упущенном мяче Джона и кольнуло в сердце ощущение чего-то неизбежного. Он уже видел это раньше, но почему-то, привыкнув в работе замечать малейшие мелочи, в своей семье предпочитал какое-то время оставаться слепым. Не с ним! Не с его идеальным мальчиком! С Томасом не может случиться то же, что случилось с его дядей Эдмундом.
«Учитывая ваше положение, я думаю сделать то, что нужно, можно в родной обстановке. Дома. Я не буду вносить информацию о состоянии вашего сына в базу, чтобы у вас было достаточно времени».
Это был неверный ответ. Доктор Эдлер вдруг стал слишком законопослушным и верным рейху, забыл о том, кто он есть на самом деле, решил, что цена спасения его шкуры когда-то, лет двадцать с небольшим назад, окупается всего лишь маленькой отсрочкой и безболезненной смертью для одного мальчика. Он даже не мог представить, насколько важен этот мальчик. Жизнь Томаса Смита, пусть и отсрочка на отсрочку, или какого-то еврея? Ответ оказался слишком очевиден.
Все имеет свою цену. Ценою нашивок шарфюрера для Смита и подложных документов Эдлера стала жизнь сотни соплеменников доктора. Проверка на вшивость. Куда же еще могли заслать Смита, как не в родном Цинциннати? Смертные списки включали много знакомых имен: одноклассники, соседи. просто знакомые, случайные и нет, и даже армейский друг… Хороший, проверенный, бывший армейский друг.
Никаких поблажек. Зачистка прошла успешно.
Когда родные стены не лечат… Опустевший родительский дом не давал успокоения. Наоборот, как будто бы Джон предал его, от воспоминаний прошлого становилось тошно и хотелось напиться до полной отключки, но так, чтобы не проснуться. Мерзкая попытка хоть как-то оправдать себя бумерангом возвращалась болезненной правдой: хорошо, что Эдмунд, устав сражаться со своей болезнью, умер раньше. Хорошо, что мама и отец уж не увидят, во что превратился их младшенький. Хорошо, что они не дожили…
Призраки прошлого спят в этом доме, а не он.
Участок земли вокруг дома садом теперь было сложно назвать. Большая часть так любовно лелеянных мамой растений погибло, остальные превратились в непроходимые заросли. Скамейка, на которой расположился сейчас Джон, где Хойсманн цитировал на немецком Уайльда, покосилась, и краска совершенно облезла… И тут, на волне нарастающего гнева, Джон осекся. Почему он пришел именно сюда? Почему вспомнил Мартина?
Так странно разом пришло спокойствие, а сердце пропустило несколько ударов. Джон не спешил оглядываться, потому что так странно был уверен, что сейчас его ладонь будет накрыта другой ладонью, и…
Чудес не бывает. Больше никаких оправданий и иллюзий.
Со скамейки встал уже совершенно другой Джон Смит, и пятнадцать лет он оставался верен себе. Пока есть хоть какая-то стабильность — это не так и сложно.
А между тем, в мировом масштабе страсти накалялись. Геббельс против Гимлера. На предфинишной черте вроде и не осталось настолько клыкастых кандидатов. Почувствовав кровь, зашевелился старик Роммель, который вроде как по здоровью считался отошедшим от дел. И тут фюрер сделал свой ход конем, точнее темной лошадкой, назначив преемника.
Временный рейхсканцлер вызывал несомненную симпатию. Деятельный и энергичный, умеющий убеждать — это он сделал категорического скептика Гитлера фанатом идеи «Атлантропы». Ему, далекому от политики, сочувствовали, называя белым плащом среди шакалов. Но шакалов, как разменная монета, и человек, которым несомненно можно управлять, вполне устраивала кандидатура.
Джон Смит мог бы только посочувствовать незадачливому новому вождю, если бы...
Когда оберфюрер Смит получил приказ ликвидировать низложенного главу СС, он как-то не поспешил уточнить, должен ли он прислать в Берлин его голову на серебряном подносе. Если нет четких распоряжений, то указание можно трактовать по-своему. Ликвидировать — изолировать, прикрыть в одной из дальних камер Райкерса.
Пытка физической болью не всегда лучший способ сломить волю. Определенный склад характера, готовность терпеть испытание, маниакальное следование цели с навешиванием на собственную персону ореола мученика — и любые усилия тюремщиков пойдут прахом. Гораздо эффективнее здесь пытка неведением, замешанном на надежде. Когда твой подопечный не понимает, почему ничего не происходит и в какой-то момент начинает верить, что отсутствие новостей и есть лучшая новость. Потом ожидание начинает изматывать. И тут в твою камеру с покаянно склоненной головой приходит тюремщик, сообщая:
«Я был простым солдатом и просто выполнял свой долг. Я прошу только об одном: пощады для жены и детей».
Стреляный воробей Рейнхард Гейдрих приободрился, пафосно распушил перья, но все же пытался найти подвох. Может, вместо военной стези Смиту следовало выбрать другую карьеру. Такой актер пропал! Смиту не так и сложно было предугадать план начала войны: удар по Сан-Франциско, ответное вторжение Тихоокеанских штатов. Главное, как подать фальшивую информацию, чтобы пленник съел и не поперхнулся. Тут слабым звеном чуть не стал правая рука Смита Эрих Редер, как-то слишком резко и восторженно переводивший взгляд то на шефа, то на бывшего оберфюрера СС. Хорошо, что для Гейдриха он был лишь ничего не значащей мелкой сошкой при кающемся Смите. Хотя решающий вопрос о новом фюрере вызвал неприятный мертвецкий холод в ладонях. Может потому, что он уже догадывался, какой будет ответ?
— Так это не ты?
От пафоса Гейдриха хотелось плеваться желчью.
— Нет. Это будет человек с грандиозным видением.
И пока Гейдрих медленно и несколько обессилено вставал, чтобы поприветствовать еще неназванного гения, у Джона Смита внутри все сжалось, как в ожидании удара в солнечное сплетение. Он ведь уже сложил детали головоломки, просто пока что все еще отказывался верить.
«Строил бы свою плотину, планировал полеты на Марс. Зачем тебе было лезть во все это?»
— Хайль, Хойсманн!
«Интересно, Мартин, когда ты стал таким, или же ты всегда был чудовищем, но успешно притворялся?»
Тому, как успешно Хойсманн пришел к своей цели, можно было стоя аплодировать. Сильными мира сего он играл, как опытный гроссмейстер шахматными фигурами. У Смита уже не было сомнений, с чьих рук Вегенер получил чертежи устройства Гейзенбергера и кто внушил ему мысль о возможном паритете с японцами. Бедный Рудольф. Пытаясь остановить маятник войны он лишь только сильнее его раскачал. Теперь только два человека могли остановить неотвратимо приближающуюся катастрофу. И когда даже Гиммлер с широко раскрытыми от ужаса глазами наблюдал за испытаниями японцами водородной бомбы, только два человека знали, что информация фальшивая, а все, что показывал экран, как раз из тех странных пленок, непонятно откуда берущихся, но уже будоражащих умы.
Игра Хойсманна была великолепной. И она уже почти была выиграна. Он не учел только одну маленькую деталь — Джона Смита. На что он рассчитывал? Когда-то почесал за ухом, в голодное время бросил кость, и тот, кого называют за глаза самым злобным сукиным сыном в Американском Рейхе, по гроб будет тебе предан? Как бы не так. Вышколенный жизнью пес не будет попусту лаять, он просто вцепится в горло, если под угрозой будет его территория. Джон честно давал ему шанс, а Мартин взял и отвернулся, решив, что старый знакомый не посмеет ударить в спину. Ошибался. Как и ошибался Джон, уверенный, что правильный выбор не может иметь негативных последствий.
«Товарищи! Вы собрались здесь, чтобы требовать справедливости. Наш любимый лидер, Адольф Гитлер, был убит не иностранной державой, а предателями изнутри! Главарь этих предателей, Мартин Хойсманн, пытался обмануть вас! Он пытался захватить власть! Но его уличил один из моих самых преданных людей, обергруппенфюрер Джон Смит! Рейх благодарит вас! Рейх приветствует вас! Пусть это послужит предупреждением для всех, кто противостоит нам снаружи или изнутри! Потому что Тысячелетний Рейх невозможно обмануть и невозможно уничтожить!»
Даже такого невосприимчивому человеку, как Джон, Зал Народа, к постройке которого, кстати, и Хойсманн был причастен, всегда внушал трепет. Насколько мелким ты сам себе казался, находясь внизу. Как реалист, он никогда не задумывался, что когда-то может оказаться на трибуне под самым куполом. Сверху все эти люди сливались в безликую массу, единый организм, действующий единым импульсом. Они готовы были чествовать решение нового фюрера о начале войны, а теперь так же восторженно чествовали нового героя. Странно, но вместо триумфа Джон не чувствовал ничего, кроме отвращения. Конечно же, речь пока еще рейхсфюрера СС Гиммлера транслировалась в прямом эфире. Конечно же, на другом континенте мальчик Томас тоже с замиранием сердца наблюдал за всем происходящим и решил, что у отца героя не должно быть ущербного сына.
Что с того, что ты дал отсрочку этому гребаному миру, если твой мир неукротимо рушится. Жизни миллионов против жизни одного мальчика?
— Это все твоя дурная кровь и твои непомерные амбиции, — Хелен теперь не нужен был повод устроить ссору. Любая мелочь выводила ее из себя. Чем дальше, тем опаснее становились ее слова, ведь даже у надежных стен есть уши. Утонув в личном горе Хелен все больше теряла контроль. — Зачем ты пошел против Хойсманна! Ты понимал, что значило иметь его должником? И ты вернул ему сына! Разве он забыл бы такое? Разве посмел бы дурацким законам забрать у нас Томаса?
А ведь еще совсем недавно, вспоминая Эдмунда Смита, Хелен с грустной улыбкой высказывала мнение о том, как хорошо, что такие люди не должны теперь мучиться. Хелен хотя бы было на кого выплеснуть свой гнев. Джон не мог винить никого кроме себя. Не ради утешения, а скорее, чтобы она заткнулась, чтобы он сам не натворил еще чего-то непоправимого, Джон прижал жену к груди, ласково, поглаживая спину.
— Успокойся, дорогая. Мы поговорим об этом позже. — Хотя на самом деле это должно было звучать: «Мы больше не будем поднимать эту тему».
Да, безусловно это был вопрос их безопасности. Новые нашивки никак не компенсировали потерю, но чем выше забираешься, тем больнее падать. Если его жизнь уже ни цента не стоила, то Джон Смит все еще нес ответственность за девочек, да и за Хелен. А вот беспокоиться о ком-то постороннем, типа Джо Блейка — бессмысленная сентиментальность. И все же…
Джон Смит не думал, что когда-нибудь, да еще так скоро, столкнется с Джо. И дело было вовсе не в милосердии нового рейхсфюрера, а в том, что Гиммлер решил не разбрасываться ценными кадрами. В Гестапо умеют промывать мозг. В этом молодом человеке с идеальной осанкой и холодным взглядом от Джо осталась только оболочка и память. И эта память делала его очень опасным для Смита. Печальный факт, что от судьбы не уйдешь. Джо Блейк стал тем, от чего его так пытались уберечь родители — убийцей без сомнений и моральных колебаний: идеальный Лебенсборн.
— Соболезную по поводу смерти твоего отца, Джо, — великий притворщик Смит в этот раз был как никогда искренен, а вот у его собеседника ни одного мускула на лице не дернулось, а ведь раньше Джо для Смита как открытая книга был.
— Я тоже сожалею… — Пауза. Вряд ли Джо действительно испытывал сожаление и пытался подобрать слова. Он изучал сейчас Смита, как паук крутящуюся возле паутины муху, а еще его сочувствие было схоже с попыткой если не убить, то причинить моральную боль, — ...о смерти вашего сына.
Уезжая в Берлин, Джон сказал Хелен: «Я люблю тебя», соврал, хоть думал, что нашел самые верные слова. «С годами я стал относиться к тебе практически как к сыну», — чистейшая правда, но тогда Смит думал, что немного слукавил ради главной цели. Ему нужна была встреча с Хойсманном, а самый короткий путь лежал через примирившегося с отцом Джо. Важнее было то, что он не произнес, когда Хойсманн одарил его последним презрительным взглядом: «Doch jeder tötet, was er liebt». Тогда в голове Джона эта фраза звучала спасительной насмешкой освобожденного, а позже оказалась печальной иронией над собой и над всеми, кого потерял в один миг.

@темы: ФБ, Любимая графомань, Человек в высоком замке

---

ЗФБ 2021. Итог

Вообще, я редко точнее никогда пишу по итогам фандомных битв, но тут все как-то необычно получилось. Играла за четыре команды. Причем в одну принесла только визуал. Что уже удар для моей графомани. Итак, команда номер раз - Холмсо-леди.

Автор:
Визуал G — PG-13
In spite of all temptations, коллаж
Челлендж
Леди из Кабуки-те, сет аватар


На самом деле, если бы можно было впихнуть как-то одну из ролей Себастьяна Роше или Бальтазара, то душа маньяка бы не выдержала. Но эпизодичный игровой Мориарти никак не вписывался в тему, а откапывать стюардессу вампира Молли Хупер, оживляющую Майкла Майклсона, как-то не решилась...

Зато душеньку по актеру я отвела в других командах. "Однажды в сказке: герои и каст". Если в визитке появился Стефан-Бальтазар, то это как ружье в пьесе. Причем выстрелило оно два раза, один раз даже с ОТП)

И все-таки, главной работой за зиму я считаю "Бритактерских" "Мальчиков" по "Человеку в высоком замке". Не то, что я автор-девственник по написанию слеша, но это было внезапно. Предыдущие истории были как взглядом со стороны, а тут я внезапно вписалась в героя. Не моя эпоха, рыться в которой из-за личного невосприятия было сложнее, чем в истории "Титаника", но тема до сих пор не отпускает.

Еще был "Клуб приключений", где опять же я умудрилась Втащить Бальтазара, свести Доктора с Винчестерами и котами, зафиналить Сверхъестественное Гавриилом, свести СПНовского Сметь и Войну с "Благих знамений" и получить классный коллаж)

Не знаю, что будет летом, но следующую зиму хотелось бы такого же угара. Спасибо великолепному кэпу, координатору, другу, первочтецу, которого, я, надеюсь, еще не достала сильно своими "шедеврами" Margarido, героической бете отбетившей фактически 90% этих "шедевров" priest_sat, Alizeya и Марго за Белобальта, администрации Холмсоледи Irene-Assole и Jack Stapleton
Вы крутые!!!

@темы: ФБ

---

Уже можно...

Шикарный подарок к дню рождения от  Alizeya и суперкэп  Margarido сверхъестественная ОТП сбежавшего с небес ангела и воровки. Бальтазар/Бэла Талбот.

Полный размер